Оглавление
Подпольная работа
В наши дни известны инструкции о создании агентурной сети среди духовенства. В текстах демонстрируется серьезность намерений относительно уничтожения Церкви. Приведем несколько выдержек:«Поставленная задача трудновыполнима… для успешного ведения дела и привлечения духовенства к сотрудничеству необходимо познакомиться с духовным миром, выяснить характер епископов и попов… понять честолюбие и их слабости. Попов, возможно, рассорить с епископом, как солдат с генералом».
С 1922 г. создается Шестое отделение секретного отдела ГПУ, которое ставило цель разложения Церкви. Это отделение в разных модификациях, но с одной задачей – уничтожить или дискредитировать Церковь, возглавляли одиозные личности Е. А. Тучков, Г. Г. Карпов, В. А. Куроедов.
В начале 20-х шестьдесят уполномоченных с заданиями от Тучкова выехали по епархиям уговаривать священников и епископов переходить в обновленчество. Создается сеть агентуры для привлечения духовенства в живоцерковничество.
В 70-е годы в СССР идея подпольной борьбы оставалась живучей, как и в первые годы революции: «Есть преступники, которые представляют серьёзную угрозу для безопасности… Но они подрывают нашу систему. На первый взгляд (они) выглядят совершенно безопасными. Но не ошибайтесь! Они распыляют свой яд среди народа. Они отравляют наших детей лживыми учениями. Убийцы и преступники работают открыто. Но эти подлые и умные. Народ будет отравлен духовно. Эти люди, о которых я говорю – это «религиозники» – верующие» (Сергей Курдаков. Прости меня, Наташа).
Популярное за 7 дней
О силе молитвы «Да воскреснет Бог»
26.09.21 23:09
Два признака прихода антихриста назвал на допросе священномученик Николай Цветков
28.09.21 21:33
Какие ошибки может допустить на исповеди человек по отношению к священнослужителю?
24.09.21 11:48
Почему Бог назван Богом?
29.09.21 13:56
Псалом 2-й. Один из самых поучительных для человека
23.09.21 13:12
Женщин всегда не пускают в алтарь или есть исключения?
24.09.21 09:32
Минорная живопись Эндрю Уайета
28.09.21 12:00
Феодора Александрийская: 3 предостережения от блудного греха
24.09.21 09:48
Священный Синод РПЦ: Патриарх Варфоломей более не имеет права представлять себя лидером мирового Православия
24.09.21 16:36
Митр. Антоний (Паканич): Любовь земная не должна заслонять любовь Божественную
27.09.21 21:35
Вера или польза?
Настояв на проявлении «большевистских темпов» в деле избрания нового патриарха, правительство СССР проявило такие же темпы в трансформации своих взаимоотношений с Русской православной церковью. 8 сентября, как и было решено, в Москве собрался архиерейский Собор, на котором новым Патриархом Московским и всея Руси (титул, кстати, тоже был обсужден и утвержден на ночной встрече в Кремле) был избран митрополит Московский и Коломенский Сергий. 12 сентября в Москве состоялась интронизация нового патриарха, и в тот же день было восстановлено издание «Журнала Московской Патриархии». А еще через месяц правительство приняло решение о ликвидации церковных структур обновленцев, что фактически стало признанием Русской православной церкви как единственного религиозного объединения, с которым соглашалось сотрудничать государство. Это подтверждало и название новой госструктуры, которой это вменялось в обязанность: при Совнаркоме был создан Совет по делам Русской православной церкви, первым руководителем которого стал полковник НКГБ Георгий Карпов.
Историки церкви и исследователи советской истории до сих пор спорят о том, что стало причиной столь кардинальной смены отношения советской власти к Русской православной церкви. Вне всякого сомнения, церковь после начала Великой Отечественной войны проявила себя как сила, способная консолидировать общество и подвигнуть его на жертвенность в деле борьбы с фашизмом, — но одного этого было бы недостаточно. Считается, что аргументом в пользу изменения отношений государства с церковью могло стать и внешнеполитическое давление: накануне Тегеранской конференции Сталину требовалось сделать все, чтобы заручиться поддержкой союзников и иметь возможность выдвинуть им свои требования, а на Западе почти впрямую увязывали помощь СССР с решением вопроса о свободе совести в Советском Союзе. Возможно, сыграло роль и то обстоятельство, что во время оккупации на захваченной территории было открыто множество православных приходов, которые теперь, когда началось освобождение этих земель, невозможно было просто взять и снова закрыть, но при этом необходимо было легализовать их и удержать под контролем.
Участники Архиерейского Собора 8 сентября 1943 года митрополиты Алексий (Симанский), Сергий (Страгородский) и Николай (Ярушевич) в окружении архиереев Русской православной церкви
Скорее всего, при принятии решения о восстановлении более-менее нормальных отношений между государством и церковью сыграли роль все эти факторы (верующие, кроме того, полагают вероятным еще и вмешательство высших сил, которые, по их мнению, вполне могли вдохновить руководство СССР на такой шаг). Но вне зависимости от того, чем руководствовался Сталин во время встречи с церковными иерархами, она круто изменила всю дальнейшую судьбу Русской православной церкви.
Причины уничтожения
В 1930-е в зарубежной историографии появилось религиозно-сравнительное объяснение тоталитаризма. Фактически это были первые попытки вывести в единое поле религиозные черты диктатур, на первый взгляд совсем не религиозных: например, советского коммунизма и германского нацизма. В предисловии к опубликованному в 1935 году в США сборнику «Диктатура в современном мире» редактор Г. С. Форд указал, что установленные сегодня режимы власти, в отличие от диктатур старого типа, стремятся создать сходную с религией узаконенную идеологию: «Диктаторы настоящего времени не происходят от тиранов и деспотов прошлого… диктаторы сегодня имеют новую и сильную технику массового контроля в виде пропаганды через радио, кино, прессу, образование и светскую религию их собственного производства».
Идея о религиозности тоталитарных режимов изложена и в работах немецкого экономиста А. Файлера. После посещения СССР он опубликовал книгу, в которой высказал мысль о том, что религиозный характер советского коммунизма проявляется в его решительной враждебности к религии. Он указывал и несколько других параметров: религиозное положение марксистской идеологии, структуру большевистской партии, сходную с церковной.
«Планомерное превращение детей в граждан нового государства, исполненных фанатизма и фанатической веры… это действительно новая церковь, которая планомерно проникает в сердца и головы», — пишет Файлер.
Естественно, что такая «церковь» нового типа не может терпеть конкурентов. 23 декабря 1946 года Сталин формулирует этот постулат конкретнее: «Марксизм — это религия класса».
Источник
С 1922-го выходят газета «Безбожник» и журнал «Атеист», с 1925-го существует Союз воинствующих безбожников, с 1926-го — журнал «Антирелигиозник». Процесс вымарывания церкви из повестки подкрепляется с другой стороны мощным научно-просветительским импульсом. Выходит «Наука и жизнь», проводятся общественные лекции, открываются дополнительные курсы. Тринадцатый пункт программы РКП(б) так: «Партия стремится к полному разрушению связи между эксплуататорскими классами и организацией религиозной пропаганды, содействуя фактическому освобождению трудящихся масс от религиозных предрассудков и организуя самую широкую научно-просветительную и антирелигиозную пропаганду».
В Цареконстантиновской церкви в Москве в 1976 году был устроен общественный туалет.
На первой полосе «Атеиста» большими буквами пишут: «Религия — дурман для народа». Проводятся кампания по вскрытию мощей и кампания по изъятию церковных ценностей. Главенствующей «религией» государства становится атеизм. Естественно, что ему не нужны напыщенные и яркие соборы, всегда напоминающие о власти церкви и веры. С 1917 по 1987 год коммунисты уничтожат около 50 000 церквей и храмов. Страдали не только здания. Так или иначе — ссылкой в лагеря, арестом или смертью — были наказаны за свою религиозность почти полмиллиона человек.
Как КГБ взяло церковь под свой контроль
Во время Всенощной службы на Пасху в действующих церквях обязательно присутствовал агент КГБ. Он наблюдал за прихожанами и записывал имена тех, кто всё-таки осмелился прийти, чтобы освятить куличи и яйца. Желание посетить службу очень дорого стоило. «Застигнутым на месте преступления» вполне могли дать условный срок за религиозную пропаганду или уволить с работы.
Но полностью взять деятельность церкви под свой контроль КГБ не мог. Пасху в СССР всё-таки отмечали, тайно собираясь на квартирах или в закрытых церквях. Под покровом ночи верующие приходили в храмы, зашторивали окна и слушали службу. А чтобы их не вычислили, всё держалось в строжайшей тайне, и на службу приглашались только проверенные люди.
Почему в СССР не было религии?
Молодая республика была антиподом Российской Империи во всём. А если учесть, что православие при царизме имело государственный статус, то становятся понятны мотивы руководителей первого в 20 веке социалистического государства, которые видели в нём политического противника.
Веками в стране «господ и рабов» внедрялась идея о том, что власть монарху дарована самим Богом. Чтобы побороть эти воззрения, требовались решительные меры. При этом новообразованное государство преследовало не только идеологические, но и чисто прагматические цели:
- Божьи помазанники щедро одаривали духовенство за легитимацию своей власти в глазах народа и всестороннюю поддержку. В.И. Ленин оценивал церковные ценности в сотни миллионов золотых рублей, которые как воздух были нужны молодой республике для борьбы с голодом. При этом сами церковники, вопреки христианским заповедям, не желали ничего отдавать для спасения жизней православных людей;
- До 1764 года церковь владела миллионами крепостных, а вплоть до 1917 миллионами десятин земли, за которые не платила налогов. Только после революции эти угодья, по сути использовавшиеся для предпринимательской деятельности, были изъяты;
- В конце 20-х годов прошлого века большевики начали борьбу с предпринимательством путём установления таких налогов, что любая коммерческая деятельность становилась экономически нецелесообразной. Религиозные организации были приравнены к хозяйствующим субъектам, а духовенство – к предпринимателям.
Все эти меры, безусловно, можно назвать антирелигиозными. Однако их осуществление было бы невозможным, если бы подавляющая часть населения была против. Ещё за год до революционных событий Российской Православной Церковью было признано падение религиозности в стране.
Из глубин народной традции
По сути, варварская расправа над памятниками православного зодчества (одними из основних вероучительных символов), технологически служила вытеснению основного «идеологического конкурента» для квазимарксистской идеологии («марксизма-ленинизма»). Как известно, в соответствии с религиозной семантикой, храм является местом пребывания Бога, центром поклонения, молитвенного общения и совершения таинств, ведь первое название храма (на греческом) – «кириакон», что и переводится как «жилище Господне». Храм олицетворяет собой модель Вселенной и «корабль спасения».
Нередко храм был и произведением искусства, центром культурной и общественно-приходской жизни, народного просвещения, вместилищем призведений искусства. В храмовом строительстве увековечивались выдающиеся исторические события, благотворительная помощь в возведении церквей облагораживала власть имущих жестоких времен (вспомним щедрое духовное меценатство казацко-гетманской старшины). Русь отличалась суровым климатом и неблагоприятными условиями хозяйствования на земле, постоянной военно-геноцидной угрозой от Степи. Она не имела огромных заморских владений и потока золота, хлынувшего в Европу с ХVІ ст. после свирепого постколумбова «освоения» Америки, столетий работорговли и эксплуатации невольников, уничтожения миллионов туземцев (чему абсолютно не препятствовало создание «институтов демократии» и учений о «либеральных ценностях и правах человека»), строительства колониальных империй («Запад построен из материала колоний», говаривал выдающийся антрополог-структуралист Клод Леви-Стросс).
Тем не менее, веками утверждалась благочестивая традиции отдавать все лучшее на обустройство храмов, жертвовать от скудных доходов на скромне сельские приходы или собирать всенародно на величественные соборы. Показательно, что революционные ниспровергатели основ, будь то Франция после 1789 года или постимперское пространство после 1917-го, всегда обращали деструктивную ярость на культовые сооружения и богослужебные предметы.
В советской литературе описан (с восторгом, конечно же) эпизод из биографии будущего многолетнего председателя Президиума Верховного Совета СССР, а тогда рабочего-большевика Михайла Ивановича «Дедушки» Калинина. Когда на его предприятии рабочие (вчерашние, как правило, крестьяне) принялись собирать деньги на фабричный храм, будущий «советский президент» наотрез отказался от пожертвований. В его заводскую книжку внесли запись-клеймо «На храм жертововать не желает»…
Накануне Первой войны и революционных событий 1917 года Православие в Российской империи являлось официальным вероисповеданием, насчитывало 125 млн. верующих (до 70% населення), свыше 130 епископов, 120 тыс. священников, диаконов и церковнослужителей, 107 тыс. монахов и послушников, служивших в 67 епархиях, свыше 78 тыс. храмах и часовнях, 1256 монастырях. Существовало 4 духовные академии и 62 семинари, 185 духовных училищ.
Церковный ренессанс
Ущемление церкви, вопреки ожиданиям, способствовало её «очищению», привлечению общественного интереса и сочувствия – в стране начался своеобразный «церковный ренессанс».
В церкви остались люди, по-настоящему искавшие опору в вере – духовенство и миряне, которые брали под свою опеку храмы. В это время открылись многочисленные образовательные учреждения для мирян – богословские курсы и институты, молодежные православные кружки. Вероятно, столь неутешительная для новой власти ситуация побудила большевиков переосмыслить степень влияния Православия на народ, и прибегнуть к иным мерам.
ДК работников связи
Если идти по набережной вдоль реки Мойки от желтоватого Юсуповского дворца к Исаакиевскому собору, то вид на площадь и город загораживает неясная громада. Вся обтянутая сетками, она как будто стесняется своего нелепого вида и не нравится обычно никому. В ней ничего не выдает прошлого роскошного вида, памятник часто называют главным недоразумением этой части города. За темным конструктивизмом скрывается здание немецкой Реформаторской церкви на пересечении Мойки, Большой Морской улицы и Почтамтского переулка.
Она была построена в 1860-х и из-за «детского» архитектурного возраста особенной культурно-исторической ценности не представляла, так что сразу прослыла уязвимой мишенью. Советское правительство, как это полагалось в то время, предписало церковь отремонтировать, но два десятка прихожан, естественно, не обладали достаточными средствами для проведения таких мероприятий, так что здание перешло городу. Из комнат, предусмотренных архитектором для пастора, органиста и персонала, сделали общежитие. Храм полностью закрыли в 1929-м, а в 1932–1939 годах по проекту архитекторов. П. М. Гринберга и Г. С. Райца перестроили в Дворец культуры работников связи. Кирху лишили шпиля, разместили на ее фасадах балконы, добавили идеологические барельефы.
Источник
Источник
Архитектор И. Н. Кудрявцев вспоминает: «…Были и неприятные поручения. В частности, по проекту руководителей нашего бюро архитекторов Гринберга и Райца делалась перестройка известной лютеранской церкви, расположенной при слиянии Морской улицы с набережной Мойки, в „Клуб работников связи“. Конечно, и мне пришлось участвовать в разработке рабочих чертежей. С этим вспоминается неприятный для меня разговор со знакомым моего отца, С. Ф. Стравинским. Он был сыном известного оперного певца Мариинского театра и братом всемирно известного композитора.
Вандализм на «нормативной» основе
КП(б)У в 1929–1930 гг. инициировал массовое закрытие церквей, разрушение храмов, включая выдающиеся памятники духовной архитектуры. В феврале 1930 г. правительство СССР приняло постановление «О борьбе с контрреволюционными элементами в руководящих органах религиозных объединений», что привело к уничтожению до половини из 50 тыс. православных храмов и молитвенных домов, арестам до 40 тыс. священнослужителей (включая свыше 30 архиереев). Все чаще храмы закрывались «по требованию трудящихся». Широкую инициативу проявляли местные власти.
Только с 1 октября 1929 по 1 октября 1930 г. на территории Украины с соблюдением тогдашних нормативных документов закрыли 260 православных храмов, без санкции вышестоящих органов власти – 719.
В 1918–1931 гг. в СССР закрыли свыше 10 тыс. храмов. К началу 1930-х гг. в Киеве (до революции в городе насчитывалось до 30 тыс. представителей духовенства и монахов, 130 православных храмов), служба отправлялась лишь в 12 храмах. Церкви стояли закрытыми, переоборудовались под склады, антирелигиозные учреждения, 8 монастырей и три четверти приходских храмов не действовали. Киево-Печерскую Лавру сначала превратили в «музейный городок» (и в 1929 г. закрыли по решению Политбюро ЦК КП(б)У), Софийский собор стал «государсвенным заповедником». В Никольско-Слупском монастыре разместили портняжную артель, во Владимирском соборе – Музей антирелигиозной пропаганды.
Собственно, массовое уничтожение церквей Киева началось в связи с переносом сюда в 1934 г. столицы Украинской ССР. Именно тогда подорвали жемчужины украинского барокко Николаевский военный и Михайловский соборы, Успенский и Богоявленский соборы на Подоле, другие церковные сооружения. а к 1941 году служба велась лишь в двух киевских храмах. Киевская епархия РПЦ до 1917 г. имела 1710 храмов, 1435 священников, 277 диаконов, 23 монастыря (5193 монашествующих), а к 1939 г. оставалось 2 прихода с 3 священниками и диаконом.
Во время объявленного «решающего штурма» 1933–1936 гг. в УССР прекратило существование 75 – 80% оставшихся храмов. Из 12380 церквей в УССР к 1936 г. осталось 4487, а служба правилась только в 1116 (9,01%), тогда как по СССР средний показатель составлял 28,33%. По другим данным, с 1931 г. по апрель 1936 г. в Украине закрыли не менее 5170 церквей.
Ни единого действующего храма не осталось в Винницкой, Сталинской (Донецкой), Кировоградской, Николаевской, Сумской областях. На Луганщине, Полтавщине, Харьковщине и в Крыму осталось по одному храму.
Как отмечал отчет НКГБ УССР от марта 1944 г., священники либо публично отреклись от сана, либо «тихо отошли» и работали в народном хозяйстве. Монашествующие «разбрелись» из закрытых обителей, трудились в артелях. Немало из них при этом открывали домовые храмы, отправляли требы и вели богослужение. Всего за один лишь 1937 г. в СССР ликвидировали 70 епархий и викариатств, закрыли свыше 8000 храмов.
В целом в СССР к 1941 г. имелось 3732 действующих православных храмов, однако 3350 из них находилось на территориях, вошедших в состав Союза в 1939–1940 гг., а также 64 монастыря (всего – 28 епископов и 6376 священнослужителей). На остальной же территории СССР до 1938 г. все монастыри оказались официально закрыты, а из числа высшего духовенства на кафедрах оставалось всего четыре архиерея.
Трагическая судьба храмов и их изуверское уничтожение (включая памятники зодчества) оскорбляла чувства верующих, подрывала общественную мораль. Возникал «культурный бунт», ширилось «катакобмное» движение, массово прятались реликвии, иконы, богослужебные предметы, правились службы на дому, верующие нередко прибегали к физической защите храмов, укрывали клириков и монашествующих, обращались в органы власти с жалобами. В присоедиенных к СССР и Украинской ССР в 1939–1940 гг. землях Восточной Галиции, Западной Волыни и Северной Буковины новая власть не решалась повторить кампании по уничтожению храмов. Вскоре грянула «гроза очищающая»…
Дмитрий Веденеев, доктор исторических наук
Примечания:
Религия и Советская власть
В царской России религия занимала важное место в жизни общества, являясь частью государственного аппарата. Доминирующую роль среди многих вероисповеданий занимала Православная церковь, которая руководилась Синодом
Все религии на огромной территории страны верой и правдой служили русскому самодержавию, препятствуя и осуждая любые попытки свободолюбия.
А вы верите в Бога?
ДАНЕТ
В результате большевистского переворота в 1917 году власть царя была свергнута, страна на долгие годы погрузилась в хаос. Разрушительное влияние революционных преобразований сполна ощутила на себе и некогда всесильная религия – коммунисты, захватившие власть, планировали полностью искоренить из людей любые религиозные чувства. Желание верующих просить помощи у небес высмеивалось, отрицалось и запрещалось. Отныне только коммунистическая идеология являлась непререкаемым авторитетом и основой всех преобразований.
Положение религии в СССР определялось декретом Совета Народных Комиссаров, принятом в 1918 году. Отныне все религиозные организации – а в дореволюционной России они были весьма многочисленными – потеряли ту роль, которую они имели в обществе. Они больше не являлись юридическими лицами, все вероисповедания были отделены от государства и образование от церкви.
Население России и территорий вблизи от нее издавна было религиозным. Авторитет церкви был непререкаемым. Извечное стремление к лучшему люди связывали только с Богом. Большевикам же (впоследствии – коммунистам) хотелось, чтобы все надежды людей были возложены на новую власть. Религия считалась пережитком прошлого, тормозом для перемен, «опиумом для народа». Предполагалось религию заменить всеобщим атеизмом – полным отрицанием существования Бога и его руководящей роли в жизни людей.
Современное положение и опасность новых гонений
Распад СССР принес РПЦ свободу и вернул ее многочисленное имущество. На протяжении 10-15 лет после раскола церковь существовала мирно и восстанавливала утраченные храмы и монастыри. Однако вот уже несколько лет на РПЦ возобновились нападки общественности, в которых четко прослеживается направленность и идеологическая основа.
Несмотря на крепость христианства в России, большевизм принес плоды и сегодня почти половина россиян заявляют о себе как об атеистах, крича о нарушении их свобод. Христианство на самом деле ограничивает человека, но эти ограничения действую на благо, стремятся сократить злость человеческого сердца и его похоть.
Следует понимать, что история циклична и вполне возможно, что атеистические настроения в обществе вскоре могут принести новый виток гонений на христиан. Мир традиционно противостоит свету Божьей любви. Страдания за веру предсказывал сам Христос и каждый христианин сегодня должен быть готов к тому, чтобы отдать свою жизнь за Него.
Гонения на церковь в России в XX веке
Петрикирхе
Петр I, задумав заложить новую столицу на балтийских болотах, активно привлекал к делу европейцев. Со временем немцы стали одной из основных этнических групп империи. Об их многочисленности говорят и названия районов, и улиц строившегося Санкт-Петербурга: Немецкая набережная, Немецкая слобода, Большая Немецкая улица. Уже в 1727 году многочисленная немецкая община получает от Петра II земельный надел на Невской перспективе, тогда еще безымянной улице. Первое здание было деревянным, и оно быстро разрушилось. В 1833 году немецкая община заказывает строительство новой церкви архитектору Александру Брюллову. За пять лет он одну из самых больших церквей Российской Империи — лютеранскую церковь Святых Петра и Павла (Петрикирхе). Она соединяет в себе черты русского классицизма и романовской базилики, а ее алтарную часть украшает масштабное полотно Карла Брюллова, брата архитектора, «Христос на кресте». К 1912-му Петрикирхе имеет 21 000 прихожан. После революции их количество стремительно уменьшается.
Когда в 1937 году прихожане собираются на рождественский сочельник, то не могут попасть внутрь: церковь закрыта. Ее пасторы арестованы, а позднее расстреляны. Убранство церкви частично разграблено, а «Христос на кресте» передан в Русский музей. Но разрушать церковь Святых Петра и Павла нельзя, ее значение для архитектурного облика города признается всеми. Даже государственные архитекторы описывают ее так: «…Высокий образец синтеза архитектуры и скульптуры, с большим мастерством вписано в общий ансамбль Невского проспекта <…> один из интереснейших его участков».
Советское правительство использует Петрикирхе в качестве склада Театра Ленгосэстрады. В 1941–1945 годах там размещают воинские части — здание приходит в упадок. В 1958-м его перестраивают под плавательный бассейн Балтийского морского пароходства. Автором проекта выступает архитектор А. П. Изоитко. Он меняет планировку и полностью переделывает интерьер. Но, главное, строит в центральном нефе железобетонную чашу бассейна длиной в 25 метров, а в алтарной части размещает вышки для прыжков. С трех сторон зала сооружают трибуны на 800 сидячих мест. Торжественно новый бассейн в центре открывают в 1963-м.
«Я видел состояние интерьеров церкви — оно было ужасным: обвалившиеся хоры, местами пробитые своды. <…> Государственная инспекция по охране памятников, которая всячески опекала здание, прилагала все усилия к тому, чтобы оно попало в руки богатого и заинтересованного в сохранении сооружения „хозяина“», — рассказывает А. П. Изоитко.
В бассейне плавало не одно поколение петербуржцев.
Пропаганда безбожия
В воспитание советского человека активно внедрялась насмешка над религией. В житиях многих новомучеников читаем о насмешках, издевательствах, связанных с ношением священнической одежды, креста (к примеру, см. житие сщмч. Иакова (Маскаева)). Помимо этого, миллионными тиражами выходили антирелигиозные газеты: «Безбожник», «Безбожник у станка», «Безбожный крокодил», «Антирелигиозник». Создавались антирелигиозные музеи, потрясшие весь мир кощунством (в одном ряду ставились обнаженные святые мощи, найденное в подвале тело неразложившегося фальшивомонетчика и мумифицированная крыса). Все вместе создавало картину, благодаря которой, по мысли властей, должны были забыть о Боге.
«За просвещённым зубоскальством над православными батюшками, мяуканьем комсомольцев в пасхальную ночь и свистом блатных на пересылках, – мы проглядели, что у грешной Православной Церкви выросли всё-таки дочери, достойные первых веков христианства, – сестры тех, кого бросали на арены ко львам», – писал А. И. Солженицын в знаменитом «Архипелаге ГУЛАГ».
Антицерковные законы в первые годы после революции
Приведем некоторые антицерковные законы для общего понимания направления законодательного творчества «народных» властей по отношению к Церкви.
В 1917 г. издается декрет «О земле», по которому у Церкви отнималось все имущество.
В начале 1918 г. выходит декрет «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви». Святейший Патриарх Тихон обращается с воззванием к власти и народу от 19 января 1918 г. через частные органы печати: «Гонение жесточайшее воздвигнуто и на Святую Церковь Христову: Благодатные таинства, освящающие рождение на свет человека или благословляющие супружеский союз семьи христианской, открыто объявляются ненужными, святые храмы подвергаются или разрушению из орудий, или ограблению и кощунственному оскорблению, чтимые верующим народом обители святые захватываются безбожными властелинами тьмы века сего и объявляются каким-то, якобы народным, достоянием; школы, содержавшиеся на средства Церкви Православной и подготовлявшие пастырей церкви и учителей веры, признаются излишними. Имущество монастырей и церквей православных отбирается под предлогом, что это – народное достояние, но без всякого права и даже без желания считаться с законной волею самого народа…». Данное заявление распространилось по всему государству.
На заседании от 25 января Поместный Собор вынес постановление, в котором говорилось:
«1. Изданный Советом Народных Комиссаров декрет об отделении Церкви от государства представляет собой, под видом закона о свободе совести, злостное покушение на весь строй жизни Православной Церкви и акт открытого против неё гонения.
2. Всякое участие как в издании сего враждебного Церкви узаконения, так и в попытках провести его в жизнь, несовместимо с принадлежностью к Православной Церкви и навлекает на виновных кары вплоть до отлучения от Церкви (в последовании 73 правилу святых апостол и 13 правилу VII Вселенского Собора)».
В конце апреля 1918 г. газеты сообщали о проведении на местах Декрета об отделении Церкви от государства, что станет трогательной страницей в истории пастырей и паствы: «На имя Всероссийского патриарха из различных мест поступают приветствия с выражением готовности оказать поддержку в том крестном подвиге, к которому призывает владыка-патриарх верных сынов Церкви. Прихожане выступали с резкой критикой декрета, истолковывали его как открытое гонение на Православную Церковь. Собрания по городам и селам духовенства и мирян выносили приговор о том, что весь народ, идущий за ними, готов на крестный подвиг, провозглашённый патриархом».
В ходе осуществления декрета происходило вскрытие мощей и надругательство над ними с целью подорвать авторитет Церкви в широких народных кругах. В то же время издавались новые декреты: об обязательной трудовой повинности для священников и «о переносе богослужений в связи с работами» (любое Пасхальное воскресенье можно упразднить, объявив трудовой воскресник).
Потрясающую историю передает нам житие исповедника Афанасия (Сахарова): «В 1919 году в агитационных целях прошла так называемая демонстрация вскрытых мощей народу: их выставляли на всеобщее обозрение в обнаженном виде. Чтобы пресечь надругательство, владимирское духовенство учредило дежурство. Первый дежурный – иером. Афанасий. Народ толпился у храма. Когда открылись двери, о. Афанасий провозгласил: ‟Благословен Бог наш…”, в ответ ему раздалось: ‟Аминь” – и начался молебен Владимирским угодникам. Входящие люди благоговейно крестились, клали поклоны и ставили у мощей свечи. Так предполагаемое поругание святынь превратилось в торжественное прославление».
В 1920-м издается два декрета: первый, запрещавший епископам перемещать священников без разрешения группы верующих – т. н. двадцатки, и второй, отрыто богоборческий, – «О ликвидации мощей».
Множество мучеников дал Церкви и 1922 год декретом «Об изъятии церковных ценностей в пользу голодающих»: в это время было расстреляно 8 тысяч духовенства.
Помимо прочего, уже в данный период храмы начинают облагаться непомерными налогами: невероятной дороговизны страхование, налог на певчих, подоходный налог (до 80%), что и приводило к неминуемому их закрытию. В случае неуплаты налогов имущество церковнослужителей конфисковывалось, а сами они выселялись в другие районы СССР.
Церковь пятидесятников: гонения за веру
Преследование пятидесятников велось по всему СССР. В 1957 году в Днепропетровске состоялся суд над «нелегальным центром пятидесятников», членов которого обвинили в антисоветской деятельности. В 1959 году перед судом предстал епископ Виктор Белых, работавший над объединением разрозненных пятидесятнических церквей. Но одним из самых известных процессов стал суд над руководителем Московской пятидесятнической церкви Иваном Федотовым, которого обвинили в подстрекательстве к убийству.
Проповедь епископа Ивана Федотова. (russiainphoto.ru)
Главным свидетелем обвинения в этом деле была некая Анна Красина — бывшая прихожанка церкви пятидесятников. Она утверждала, что «братья по вере» за два года лишили её собственной воли и заставляли служить сатанинскому делу. Когда Анна отказалась пойти на моление и решила поехать проведать свою дочь в пионерский лагерь, Федотов якобы потребовал принести девочку в жертву. Это требование, как утверждала Красина, отрезвило её, она порвала с сектой и публично осудила Ивана Федотова и других прихожан.
Первоначально следствие по этому делу вёл Фридрих Незнанский, известный в будущем писатель. В рассказе из сборника «Кровавая Пасха» он описывает это так: «Передо мною, следователем Московской областной прокуратуры, сидит Иван Федотов, глава пятидесятников России <…>. На столе в синей обложке лежит его дело, состряпанное не в милиции, не в прокуратуре, а в КГБ, в Управлении госбезопасности по городу Москва и Московской области.
— Когда вы наконец перестанете преследовать верующих, — в упор, словно это лично я и есть преследователь и мучитель верующих, спрашивает Федотов.
Я молчу. Что я могу ответить? После небольшой паузы Федотов продолжает:
— Вы, конечно, знаете, что по этому поводу говорил ваш тёзка Фридрих Энгельс <…>. Энгельс говорил, что преследование — наилучшее средство укрепить нежелательные убеждения. Единственная услуга, которую можно сейчас оказать Богу, — это провозгласить атеизм принудительным символом веры».
Первомайская демонстрация в Витебске на фоне развалин храма. (старый-витебск.рф)
По воспоминаниям Незнанского, он состава преступления в действиях Федотова не нашёл, о чем и подал рапорт. На него тут же «повесили» какие-то хозяйственные дела, а дело Федотова передали новому следователю.
Учесть всех
В Советской Украине к 1926 г. насчитывалось 317 приходов Римо-католической церкви (116 тыс. прихожан, также служивших объектом активной оперативной разработки ГПУ), 1242 иудейские общины (434 тыс. верующих), лютеран – 38,4 тыс., евангельских христиан – 67,5 тыс. баптистов – 33, 2 тыс., адвентистов – 3,3 тыс., меннонитов – 42,8 тыс. В мистических сектах (скопцы, малеванцы, хлысты и др.) состояло свыше 64 тыс. человек. По оценке Секретного отдела ГПУ, всего в Украинской ССР к верующим относилось свыше 40,4% населения. Классификатор оперучета органов ОГПУ СССР начала 1930-х гг. значительно детализировал структуру поднадзорной «церковно-сектантской контрреволюции»:
«Актив легальных религиозных группировок»:
а) тихоновцы (каноническая РПЦ – авт.), в 1925 г. РПЦ имела в Украине 6453 прихода и 4 819 627 верующих;
б) обновленцы (к 1925 г. в УССР имели 1497 приходов и 921 тыс. адептов);
в) собор епископов Украины,
г) католики,
д) мусульмане.
«Нелегальные формирования религиозников»:
Сектантство легальное: баптисты, меннониты;
Сектантство нелегальное: иеговисты, молокане.
Автокефалы.
Но дело в том, что священослужители (служащие и особенно заштатные), активные миряне могли проходить по делам о репрессировании с другой «окраской», как принято было говорить у чекистов – по делам о повстанчестве, «монархическом подполье», сопротивлению коллективизации, реальным и сфабрикованным антисоветским группам, кружкам, как бывшие офицеры или националисты, «русские фашисты», как родственники ранее репрессированных, «вредители». Такой подход увеличивал число жертв среди православных, тем более, что органы госбезопаности проявляли все большую изоберетательность в фабрикации «гибридных» организаций.
