Оглавление
«Задраить люки!»
Чтобы оценить, какое мужество проявили моряки К-19 в тот мрачный день 24 февраля 1972 года, и что им пришлось совершить, чтобы спасти свою лодку и своих товарищей, надо хотя бы коротко описать, в каких условиях произошел пожар. В тот день поздним утром, в начале одиннадцатого, лодка шла экономичным ходом на глубине 120 метров. Это не было предельной глубиной, на которой она могла идти, но всплытие с такой отметки занимало немало времени. А в 10.23, согласно данным флотского расследования, в 9-м отсеке загорелось масло, попавшее на воздухонагреватель фильтра локального узла очистки воздуха.
Эта беда была запрограммирована событиями, случившимися неделей раньше. 17 февраля на трубопроводе судовой гидравлической системы появилась крохотная трещина, из которой и начало сочиться масло. Проблему обнаружили и устранили, но к тому времени масло уже стекло вниз, туда, где находился фильтр вентилятора. А дальше потянулась цепочка трагических совпадений: протекшее масло не убрали (сделать это оказалось невозможно из-за затрудненного доступа в нижнюю часть отсека), кожух фильтра раскалился из-за долгой работы на идущей в подводном положении лодки, а когда масло загорелось, личный состав отсека не сразу это заметил и не сразу оценил опасность.
Когда пламя вырвалось в верхнюю, основную часть отсека, ликвидировать пожар своими силами матросы уже не могли. И только тогда, в 10.54 на лодке прозвучал сигнал тревоги, по которому межотсечные двери тут же были задраены. Каждый отсек должен был бороться с огнем самостоятельно. Обитателям последнего, 10-го отсека, где буквально лежа на торпедах спали 12 человек, это спасло жизнь. Тем, кто находился в 9-м, это подписало смертный приговор. Лишь нескольким матросам из него, когда по приказу командира корабля капитана второго ранга Виктора Кулибабы ненадолго отдраили переборку, чтобы восьмой отсек принял живых из девятого, удалось выйти из объятого огнем помещения. Остальных отрезала стена огня.
Советский «Кит»
Проект пришлось срочно перерабатывать. В итоге лодка получила восемь носовых торпедных аппаратов с боезапасом в два десятка торпед. Среди них должны были быть и атомные: к тому времени их боевые части уже начали проходить испытания. А главным оружием лодки, как и планировалось, стала скорость. В Советском Союзе уже знали, что американские кораблестроители поместили новую энергетическую установку в корпус лодки, мало чем отличающийся от классических корпусов субмарин Второй мировой войны. Это существенно ограничивало их подводную скорость: у первой в мире атомной субмарины, «Наутилуса», она составляла 23 узла, у второй, «Сивулфа» – 20 узлов. Советские конструкторы сразу решили искать наиболее обтекаемую форму лодки нового типа. Поиски не были слишком долгими: как известно, самыми оптимальными формами для движения под водой обладают морские млекопитающие, в том числе киты. На них-то и стала похожа первая советская атомная субмарина, на испытаниях развившая подводную скорость в 28 узлов даже не на полном ходу. За свою форму, которую унаследовали и все последующие подлодки, первая атомная лодка получила у моряков уважительное прозвище «Кит».
Несмотря на множество проблем и сложностей, сопровождающих создание любого нового механизма, лодка К-3 пусть с опозданием, но была построена. Ее заложили 24 сентября 1955 года и спустили на воду два года спустя, а еще через год лодка вошла в состав ВМФ и впервые двинулась на атомном ходу. Основной и резервный экипажи первого атомохода, кстати, начали обучение в Обнинске еще в 1954 году. Чтобы моряки могли заранее изучить свой корабль, в их распоряжение предоставили не только первую в мире атомную электростанцию, но и специально построенный неподалеку от нее рабочий стенд с таким же реактором, как на подлодке. Кроме того, морякам приходилось проверять на себе и многие конструктивные и дизайнерские решения новой лодки, для чего строились деревянные макеты ее отсеков. И это позволило не только грамотно обустроить лодку, но и избежать многих проблем. Известен такой казус: рабочие места командира и штурмана в центральном посту были спроектированы так, что оба размещались спиной по курсу корабля, что для моряков попросту невозможно.
Строительство лодки и вся ее служба превратились в один длительный эксперимент, как это всегда бывает с кораблями, которые открывают новую эру. И прежде всего это касалось главной энергетической установки. Из трех вариантов, работу над которыми конструкторы начали по постановлению 1952 года – графитоводного, с жидкометаллическим носителем и классического водо-водяного, – в итоге выбрали третий вариант как наиболее проработанный. Но и с ним было немало хлопот и проблем, ведь все узлы и агрегаты строились и применялись впервые. Например, очень много проблем морякам доставляли парогенераторы первого контура, в которых циркулировала радиоактивная вода. На них постоянно появлялись микротрещины, из-за чего зачастую реактор нельзя было вывести на полную мощность, и лодка попросту не могла даже развить нормальную скорость. О том, что постоянные утечки в реакторном оборудовании вызывали повышенную радиоактивность воздуха на лодке, и говорить не приходится.
«Искусственное дыхание»
Рост у Юрия Сенатского, как он сам шутит, «без пяти два», поэтому в прилетевший с противолодочного крейсера «Ленинград» вертолёт он поместиться просто не смог. В кабине полетели матросы, а капитана первого ранга подвесили на закреплённом к «вертушке» тросе.
«Болтало меня сильно, но благо, лететь было недалеко, — вспоминает Сенатский. — Пока летел, думал: как же нас на рубку лодки высадят? Но пилот, майор Николаев, оказался мастером. Зависнув над подлодкой, его вертолёт начал повторять скачки лодки на волнах. Лодка вниз — и вертолёт на столько же метров вниз, корабль подбрасывает вверх — и воздушная машина повторяет этот манёвр. В общем, перебрались мы с матросами на рубку К-19, спустились в неё. А там возникла проблема: командир лодки наотрез отказался пускать нас на палубу. Его можно было понять: он боялся, что нас непременно смоет за борт, и не хотел, чтобы потом в уголовном деле (ведь обязательно будет заведено дело по факту аварии и гибели людей) приписали бы к уже погибшим двадцати восьми морякам ещё три наших трупа. Пришлось простым флотским языком объяснить ему, кто старше по званию».
Сенатский вспоминает, как они, обвязавшись бросательными концами, выждали, пока лодка взлетела на волну, и рванули от рубки к люку с нанесённой большими белыми буквами аббревиатурой АСО (аварийно-спасательное оборудование). До наката очередного водяного вала успели даже пристегнуться к палубным шпигатам карабинами.
Волны накрывали спасателей с головой, но как только вода уходила, все трое быстро и слаженно откручивали гайки-заглушки с трубопровода главного балласта.
«Только присоединили штуцера, стало слышно, что от компрессора «Бештау» уже пошёл воздух для продувки балласта на К-19, — рассказывает Юрий Сенатский. — Успели! А с вертолёта уже спускали трап. Матросы вновь забрались в кабину, а я опять полетел на подвеске. Как же долго потом не мог разжать пальцы…»
От стапеля до пожара
Строительство первого советского атомного подводного ракетоносца проходило в крайне напряженных условиях. Практически одновременно с СССР такой же корабль строили и США. А значит, тот, кто успевал первым, получал существенное военное и политическое преимущество.
Ситуация осложнялась тем, что первенство в строительстве атомных субмарин на тот момент оставалось за США. Именно там 14 июня 1952 года заложили, а 21 января 1954 года спустили на воду первую в мире подводную лодку с ядерной энергетической установкой – «Наутилус». В СССР первый подводный атомоход – подлодку К-3 «Ленинский комсомол» – построили на четыре года позже. 12 сентября 1952 года появилось постановление о проектировании лодки, 24 сентября 1955 ее заложили на Северодвинском судостроительном заводе №402 (нынешнем «Севмаше»), а спустили на воду лишь 9 августа 1957 года.
Поэтому гонка на опережение в строительстве первых атомных подводных ракетоносцев имела особое значение. Работы по созданию К-19 шли в авральном режиме. По воспоминаниям очевидцев, все причастные к постройке лодки, начиная от конструкторов и заканчивая рядовыми рабочими, трудились в три смены. Но все равно опоздали… Впрочем, это было неудивительно, ведь американская атомная ракетная подлодка «Джордж Вашингтон» была заложена 1 ноября 1957 года, а спущена на воду 9 июня 1959 года. Советскую К-19, чья история отсчитывается с 17 октября 1958 года, спустили на воду 11 октября 1959 года, то есть всего на четыре месяца позже. Правда, при этом и построить первый советский подводный ракетоносец наша промышленность сумела гораздо быстрее американской: за 359 дней против 586!
Однако спешка дала о себе знать: доводкой многих систем и механизмов морякам и судостроителям пришлось заниматься уже на спущенной на воду и официально вошедшей в строй лодке. Не стоит забывать и о том, что этот корабль был первым в своем роде, а значит, неизбежно страдал от множества «детских болезней», как это бывает с любыми головными кораблями.
7 июня 1961 года подводная лодка К-19 вошла в состав Северного флота и была зачислена в состав 206-й отдельной бригады подводных лодок. В том же году субмарина начала выходы в море: в июне она отправилась на участие в больших флотских учениях «Полярный круг». Именно по возвращении с этих учений и произошла первая крупная авария на подлодке с выходом из строя реактора и гибелью восьми моряков. После этого лодку дезактивировали, в 1962 году заменили ей реакторный отсек и сами реакторы и снова вернули в строй.
15 ноября 1969 года лодка едва не потерпела новую катастрофу. Во время боевой подготовки К-19 при погружении столкнулась с американской атомной субмариной Gato. Однако все обошлось лишь смятием носовой оконечности легкого корпуса, и наша лодка своим ходом вернулась на базу, хотя и в надводном положении. А два с половиной года спустя случился тот самый пожар в девятом отсеке.
23 дня в темноте
Первых членов экипажа К-19 удалось эвакуировать только 1 марта, на седьмые сутки аварии (1972 год был високосным). Двенадцать моряков по спасательному канату перебрались на борт стоящих рядом кораблей. 3 марта к эвакуации подключился вертолет с большого противолодочного корабля «Вице-адмирал Дрозд», который присоединился к спасательному отряду. С его помощью и по канатам, несмотря на бушующий шторм, с К-19 сняли еще 62 человека. На лодке остались только 19 человек аварийной команды во главе с командиром Кулибабой и 12 моряков, запертых в десятом отсеке. Их удалось вывести, точнее, вынести наружу только 18 марта – через 23 дня после пожара! Очевидцы говорят, что обессилевшим морякам накладывали на глаза повязки, чтобы их, просидевших три недели в темноте, не ослепило мартовское солнце.
2 апреля подводная лодка К-19, пройдя на буксире 2160 морских миль, добралась до Североморска. И только тогда с нее сошел командир – капитан второго ранга Кулибаба.
Позднее, когда закончилось следствие по делу о пожаре, все действия командира экипажа и самих моряков были признаны верными. Командира наградили орденом Боевого Красного Знамени, а руководившего запертыми в десятом отсеке моряками капитан-лейтенанта Бориса Полякова – орденом Красной Звезды. Награды получили и многие другие члены экипажа (как живые, так и погибшие).
После возвращения лодки в родную гавань в течение полутора месяцев ее экипаж, переживший такую колоссальную трагедию, расформировали. А саму К-19 после очередного ремонта, который тянулся с июня по ноябрь 1972 года, вернули в строй. И уже 8 января 1973 года она вышла на свою пятую службу, которую закончила с оценкой «отлично».
Невидимый убийца
Впрочем, и в восьмом отсеке, где располагались вспомогательные механизмы, кубрик и камбуз, тоже было небезопасно: туда по нарушенной системе подачи воздуха высокого давления стал проникать угарный газ и дым. Пришлось организовывать эвакуацию людей и оттуда в соседний седьмой отсек, а на местах остались только командир электротехнического дивизиона капитан третьего ранга Лев Цыганков и несколько его подчиненных. Они задраили переборочный люк за своими эвакуировавшимися товарищами и вернулись к своим аппаратам и механизмам: без них лодка не могла продолжать всплытие. На то, чтобы остаться в живых, никто из них уже не рассчитывал.
А пожар в девятом отсеке не утихал, продолжая убивать и тех, кто находился поблизости, и тех, кто был в восьмом отсеке, – дымом и угарным газом, и уже добрался до седьмого, турбинного отсека. Здесь люди погибали, не отходя со своих боевых постов, не выпуская из рук штурвалов и рукояток: просто потому, что на минуту снимали изолирующие маски, или от проникающего угарного газа под неплотно прилегающие маски, или просто потому, что иссякали отведенные силы.
Тем временем лодку отделяли от поверхности уже считанные метры воды. Еще несколько мгновений, – и можно открыть рубочный люк и провентилировать отсеки! Но до этого момента угарный газ успел добраться и до шестого отсека, где располагалась главная энергетическая установка корабля – два атомных реактора. И здесь тоже начали погибать моряки, которые не оставляли боевых постов. Например, как только стало понятно, что отсек заполняет невидимая смерть, мичман Александр Новиков начал помогать матросам-срочникам надевать изолирующие маски и успел спасти многих, но не себя…
«К-19» гордость подводного флота СССР
«К-19» была самой первой атомной подводной лодкой способной выпустить ядерную ракету против ничего не подозревающего противника в течение 3-х минут. Она представляла собой сочетание ядерной энергии и ядерного оружия. Советский Союз рассчитывал на ее успех. Лодка «К-19» была техническим чудом и доказывала торжество политики. Она была самым совершенным дополнением ядерного арсенала Хрущева.
В конце 50-х и начале 60-х каждая из мощнейших держав располагавшая ядерным оружием стремилась заполучить преимущество над другой. Советский руководитель Н. С. Хрущев хвастался своимпревосходством. Советскому лидеру очень нравилось играть с ядерным оружием в международной политической игре, делая крупные ставки, и лодка «К-19» была одним из козырей. Хрущев решил превратить военно-морской флот целиком в подводный флот. По его мнению, большие надводные корабли это пережиток прошлого.
Самая смертоносная советская подводная лодка «К-19» находилась под командованием капитана 2 ранга Николая Затеева. В 33 года, Затеев быстро сделал карьеру в советском военно-морском флоте. Он был самым лучшим, кому можно было доверить «К-19» в море. Под его командованием находилась команда из 139 человек. Большинству исполнилось только 20 лет. Средний возраст офицеров 26 лет. Эти люди были элитой советского подводного флота и пионерами атомных подводных лодок.
подводная лодка «К-19»
Затеев со своим экипажем являлся «первопроходцем» на пути новой формы подводной войны. До атомной эры подводные лодки приводились в движение дизель-электрическими двигателями. Они могли находиться под водой лишь ограниченное время, так как приходилось всплывать, чтобы пополнить запасы воздуха и зарядить аккумуляторные батареи. В середине 50-х годов ядерная энергия изменила подводную лодку, давая возможность, находится под водой неограниченное время. Первой атомной подводной лодки в США была субмарина под названием «Наутилус». Потом началась гонка. СССР создал свою первую атомную подводную лодку «Ленинский Комсомол» в 1958 году.
Лодка «К-19» была спущена на воду 11 октября 1959 года. Она была значительно быстрее и в два раза в скорости превосходила дизельные подводные лодки. В надводном положении она могла идти 26 узлов.
на палубе «К-19»
Подводная лодка «К-19» была гордостью советского подводного флота. Внутри ее размещалось два ядерных реактора, обеспечивающие колоссальной энергией паротурбинный двигатель подлодки. Для Советского Союза «К-19» была секретным техническим достижениям. С момента закладки атомной подводной лодки, пуска в строй и первого задания прошло всего два года. Ни у конструкторов бюро, ни у конструкторов на заводе не было соответствующего опыта.
Атомные подводные лодки были подвижны и бесшумны. Ракеты с них могли быть запущены с любого океана, в любое время и совершенно не заметно для противника. Лодка «К-19» была создана с целью нахождения у берегов США в ожидании приказа на нанесение удара. Она была вооружена по последнему слову советской ракетной технике: три ракеты «Р-13» имели дальность действия 600 км, но могла вести огонь лишь в надводном положении.
«Не имею права обрекать людей на верную смерть»
Аварийная подлодка была спасена от затопления. Троим измученным спасателям налили по кружке спирта и отправили их спать. Но уже через пару часов Сенатского растолкал посыльный: вызывал замглавкома ВМФ СССР.
Также по теме
Подводная лодка дружбы: подъём столетней субмарины спасёт российско-шведские отношения
Россия и Швеция в ближайшее время начнут подъем подводной лодки, затонувшей более 100 лет назад в Аландском море, которое находится…
«В каюте Касатонова собрался весь походный штаб. Адмирал протянул Сенатскому текст телеграммы в Москву. Там написано, цитирую не по тексту, а по сути: «Плавучесть лодки обеспечена, учитывая чрезвычайно высокую ценность объекта, прошу разрешить форсированную буксировку», — рассказывает Юрий Константинович. — Под документом должны поставить подписи все члены штаба. Первым — я как технический руководитель спасательной операции. Говорю: «Товарищ адмирал, я завизировать не могу. На лодке остаются заблокированными двенадцать человек. Жить им в таких условиях, как считают медики, не более двух-трёх суток. Буксировка займет значительно больше времени. Как старый спасатель не имею права обрекать людей на верную смерть».
Реакция Касатонова была резкой, вспоминает Сенатский. По его словам, адмирал сказал, что подводная лодка очень дорого обошлась советскому народу, а сам он не привык работать с офицерами, не разделяющими его точку зрения.
«Мне было приказано сдать дела и утром перейти на борт плавбазы «Магомет Гаджиев». Сказал: «Есть!» — и вышел, — говорит Юрий Сенатский. — Сижу в каюте, настроение сами понимаете какое. Через пять минут заходит другой член штаба операции — контр-адмирал Дмитрий Михайлович Комаров. Мне, говорит, тоже приказано на «Гаджиева». Ещё пять минут прошло, и к нам присоединился политработник контр-адмирал Анатолий Кузьмич Носков».
Только один офицер из штаба экспедиции подписал в тот вечер телеграмму в Москву.
«Утром следующего дня меня вновь вызвали к Владимиру Касатонову. Он молча протянул телеграмму главкома ВМФ адмирала флота Советского Союза С.Г. Горшкова. Там было сказано: «Министр обороны удовлетворён успешным восстановлением плавучести лодки. Следующей первоочередной задачей считаем спасение подводников десятого отсека. Горшков». Касатонов сказал, что просит не держать на него зла за вчерашнее, — вспоминает Юрий Сенатский. — И мы начали выполнять распоряжение главкома».
Под началом Сенатского и с привлечением многих специалистов был разработан технический проект операции по вызволению заблокированных в десятом отсеке подводников. Едва живых, с повязками на глазах (за три недели в темноте глаза отвыкли от света) флотские спасатели вынесли их на руках в безопасную зону, а затем переправили в лазареты надводных кораблей 18 марта 1972 года.
«Вторым днём рождения для этих ребят стал День Парижской коммуны, так уж совпало, — улыбается Юрий Константинович. — Несчастную «Хиросиму» потом спокойно отбуксировали к родным берегам».
Критический максимум: полтора-два часа
Заблокированные в десятом отсеке двенадцать подводников были живы. Без еды, практически без питьевой воды и воздуха, в кромешной темноте, при температуре, не превышающей температуру воды за бортом (3…4 °C), они ожидали спасения. Но хуже было другое.
Также по теме
Атомная «Навага»: как создавался первый подводный крейсер СССР
50 лет назад был спущен на воду первый в СССР ракетный подводный крейсер стратегического назначения К-137 «Ленинец». Вооружённая…
«Кулибаба доложил Касатонову, что лодка катастрофически быстро теряет плавучесть, — рассказывает Юрий Константинович. — Из цистерн главного балласта при каждом подъёме-спуске на волнах вытравливается воздух. А своя компрессорная установка на обесточенной лодке, естественно, не работала. Сели мы походным штабом, все опытные моряки, посчитали на бумажке. По расчётам выходило, что К-19 оставалось жизни максимум полтора-два часа. Потом она неминуемо уйдёт на океанское дно вместе с двенадцатью моряками, отрезанными от белого света в десятом отсеке, и с аварийной командой (там человек пятнадцать было). Адмирал Касатонов посмотрел на меня. Сказал: «Убейтесь, но лодку надо спасти».
По словам Сенатского, техническое решение, которое могло оставить К-19 на плаву за столь короткий временной промежуток, было одно: подать на борт сжатый воздух со спасательного судна «Бештау». Для этого надо доставить на терпящий бедствие подводный корабль воздушные шланги. Корабли это сделать не могли, ведь до этого все попытки завести буксирные концы закончились неудачно.
Самому Сенатскому адмирал приказал найти в экипаже «Бештау» несколько толковых матросов, которые смогут подсоединить штуцеры воздушных шлангов для продувки цистерн главного балласта подлодки. Он нашёл двух смельчаков и вызвался полететь вместе с ними сам.
«Я же опытный спасатель, а они были просто мальчишки», — коротко объясняет он решение, которое принял 47 лет назад.
Постройка и испытания
Ходовые испытания
13 — 17 июля 1960г. проводились заводские ходовые испытания, в ходе которых АПЛ чуть не врезалась в грунт на скорости 20 узлов из-за неверной установки рулей глубины. Вовремя давший задний ход матрос спас АПЛ от столкновения.
12 августа — 12 ноября 1960г. АПЛ выполняла программу гос. испытаний в ходе которых К-19 прошла 10779 миль.
В процессе испытаний впервые опробовали 5-ти суточный режим полного подводного хода на предельной мощности, которые завершились успешно. При всплытии, после проверки критической глубины в 300 метров, АПЛ завалилась с опасным креном примерно в 45° на правый борт, а потом на левый.
Испытание вооружения
На заводских испытаниях комплекс Д-2 с стартовой установкой СМ-60 проводились двумя пусковыми устройствами: для ракет Р-13 и Р-11 ФМ. Испытания ракеты Р-13 в Капустином Яре проводились на стартовой установке СМ-49.
В 1960 г. ракетный комплекс Д-2 был принят на вооружение дизель-электрических подводная лодках проекта 629, а потом и на АПЛ проекта 658(М).
Ядерные испытания
Летом 1961 года было принято решение правительства о стрельбе ракетами с последующими ядерными взрывами. 20 октября 1961 года, в ходе проведения учений «Радуга», ракетоносцем «К-102» по полигону на Новой Земле был произведён пуск ракет Р-13. Стрельбы были произведены двумя пусками — первый ракетой с боеголовкой в контрольной комплектации, второй — в штатной.
Головная часть первой ракеты в инертном оснащении пришла на боевое поле с существенным отклонением по дальности и направлению от точки прицеливания. Это произошло потому, что пуск был осуществлён в условиях штормовой погоды и лодка не смогла уточнить свои координаты. Пуск ракеты с боевым зарядом был произведён в тех же сложных погодных условиях. Аппаратура боевого поля на Новой Земле зафиксировала воздушный ядерный взрыв в точке с координатами, незначительно отличающимися от места падения первой ракеты. Это подтвердило стабильность траектории ракеты.
История создания
В середине 50-х ЦК КПСС принимает решение о строительстве первого советского атомного ракетоносца (подводной лодки с ядерными ракетами на борту).
На создание «Проекта-901» были брошены все предприятия и КБ страны. Строительство происходило в 3 смены, круглосуточно, более 3000 человек в смене.
Уже при создании АПЛ К-19 произошел первый несчастный случай. При покраске трюмов произошел пожар и погибло 2 человека, а после возобновления погиб еще один человек (задохнулся).
11 октября 1959 г. когда АПЛ была выведена из цеха в бассейн, в ходе церемонии спуска на воду, бутылка с шампанским не разбилась, а только скользнула по ходовым винтам и корпусу.
17 октября 1959 г. при спуске на воду АПЛ затонула, водолазы установили, из-за того, спусковые тележки забыли смазать, они приклеились к днищу.
При первом же пуске атомного реактора произошла авария, забыли подключить приборы, показывающие давление в 1-ом контуре реактора, и подали давление превышающие норму в 2 раза. Аварию скрыли.
В январе 1960 г. при опробовании системы управления компенсирующими решетками, оператор допустил посадку решетки на нижние концевые упоры так, что погнул шток привода компенсирующей решетки. Для устранения последствий аварии пришлось заменить неисправную сборку реактора на новую.
12 июля 1960 г. был поднят Военно-морской флаг.
Несчастливая подлодка
В 1954 году у США появилась первая атомная субмарина — «Наутилус». В 1958 году она начала регулярное подводное патрулирование. В Советском Союзе срочно готовили ответ.
11 октября 1959 года была спущена на воду К-19, первая советская атомная подводная лодка, вооружённая баллистическими ракетами Р-13. Однако многие конструктивные и производственные недостатки лодки пришлось исправлять военным морякам уже в ходе эксплуатации.
Пока строили подводный корабль, погибли несколько рабочих. Затем при погрузке ракет был насмерть придавлен крышкой шахты матрос.
12 апреля 1961 года К-19 чуть не столкнулась с американским атомным первенцем «Наутилусом». После резкого манёвра, уйдя на глубину, наша подлодка «поцеловалась» с дном, но повреждений, к счастью, не получила.
Страшная трагедия на К-19 произошла 4 июля 1961 года. Из-за разрыва импульсной трубки между напорной линией и датчиками упало давление в первом контуре кормового атомного реактора подлодки. Это могло привести к масштабной утечке радиоактивного топлива, а то и к ядерному взрыву. Советские подводники сумели предотвратить катастрофу мирового масштаба, оперативно смонтировав нештатную систему аварийного охлаждения ядерной силовой установки. Восемь членов экипажа, получив смертельные дозы радиации, погибли. Многие моряки были облучены.
После дезактивации, ремонта и замены реакторного отсека подлодка продолжила боевую службу. Через 8 лет — новое ЧП: 15 ноября 1969 года К-19 в подводном положении столкнулась с подводной лодкой ВМС США Gato.
