Оглавление
«В ружье!»
Атака началась около четырех часов утра и оказалась бы совершенно неожиданной, если бы несшие службу дозорные не заметили подбирающегося врага. После этого застава была поднята по команде «В ружье!», а боевики открыли плотный огонь с господствующих высот. Прежде всего они уничтожили главную огневую силу заставы — боевую машину пехоты, а потом перенесли огонь на строения и бежавших занимать свои позиции пограничников.
Руины зданий 12-й заставы Московского погранотряда, оставшиеся после нападения боевиков 13 июля 1993 года
Одним из первых погиб командир заставы старший лейтенант Михаил Майборода, которому тремя днями ранее исполнилось 25 лет. Он оказался ближе всех к станковому гранатомету, стоявшему у входа на заставу, и открыл из него огонь по боевикам. Те быстро забросали офицера гранатами, тяжело ранив его. Старший лейтенант только успел сообщить по рации своему заместителю, лейтенанту Андрею Мерзликину, что передает ему командование, как получил второй осколок в поясницу, который и стал смертельным.
Отражать атаки боевиков пограничникам пришлось в дыму и пламени: первыми выстрелами реактивных снарядов из гранатометов и снятых с вертолетов пусковых установок были подожжены практически все постройки заставы. Хуже всего оказалось то, что нападавшие сумели оттеснить защитников заставы от склада боеприпасов: пришлось отбиваться только тем, что было в подсумках и магазинах. В итоге на прорыв к идущей на подмогу резервной группе оставшиеся в живых пограничники пошли, пополнив свой боезапас из последнего цинка с патронами, который хранился под кроватью у лейтенанта Мерзликина и который ценой собственного ранения вытащил из уже горящего дома офицерского состава пограничник Мирбако Додокалонов. Как признавался потом Андрей Мерзликин, «если бы не он, нам определенно был бы кирдык. Распределили все поровну. Позже, когда уже вышли, я подсчитал — на каждого осталось по семь патронов».
Рядовой Иван Филькин (третий слева в верхнем ряду) среди товарищей по 12-й заставе. Получивший несколько десятков пулевых ранений, он до последнего защищал свой участок обороны. Посмертно удостоен звания Героя России
Команда «Отходим!» прозвучала на исходе одиннадцатого часа боя. Прикрывать товарищей вызвались несколько тяжелораненых пограничников — и выполнили задачу ценой своих жизней. К этому времени резервная группа только-только сумела уничтожить охранявших заминированный участок дороги душманов, снять мины и двинуться в сторону 12-й заставы. На подходе к ней они и встретились с отошедшими пограничниками.
В полседьмого вечера резерв Московского погранотряда вошел в кишлак Саригор, а в десять минут девятого, подавив сопротивление душманов минометным и танковым огнем, занял и руины 12-й пограничной заставы. То, что увидели там пограничники, ужаснуло даже бывалых бойцов. Захватив заставу, моджахеды принялись добивать раненых и издеваться над телами погибших. Так, тяжелораненому кинологу сержанту Владимиру Елизарову отрезали голову и бросили в вольер к его подопечным, а у его мертвых товарищей срезали кожу и выкололи глаза…
Первый памятник защитникам 12-й заставы, поставленный на ее руинах пограничниками Московского погранотряда, середина 1990-х годов
Яма в горах
Уже после героической обороны 12-й заставы командование Московского погранотряда в своей пояснительной записке сделает вывод, что главной целью удара боевиков было «создание плацдарма на участках 11-й и 12-й погранзастав для дальнейшего крупномасштабного наступления на Кулябском направлении». Если бы эта цель была достигнута, так называемое «правительство Республики Таджикистан в изгнании» получило бы возможность практически напрямую влиять на ситуацию в стране, что означало бы очередной виток эскалации гражданской войны и почти наверняка гибель множества представителей русской общины, все еще остававшейся в стране. Так что по большому счету за спиной у пограничников 12-й заставы стояли не просто граждане независимого Таджикистана, а прежде всего их соотечественники.
Выбор 12-й заставы в качестве объекта главного и самого сильного удара со стороны душманов диктовался простым тактическим соображением: она была самой уязвимой. Застава имела собственное имя — она называлась «Саригор», по имени расположенного рядом кишлака. Это название переводится как «яма в горах» и очень точно описывает место дислокации заставы. Оно представляло собой площадку, расположенную в месте слияния нескольких горных троп, спускающихся с окрестных хребтов, и было совершенно открыто для обстрела сверху, с господствующих высот. Именно этим и воспользовались боевики, которые в ночь на 13 июля 1993 года скрытно подошли к заставе и приготовились к атаке. Понимая, что с первыми же выстрелами на подмогу пограничникам 12-й будет брошен резерв Московского погранотряда, душманы заминировали единственную проходимую для бронетехники дорогу и расставили вдоль нее несколько снайперских и пулеметных огневых точек, чтобы как можно дольше задерживать идущих на помощь заставе.
Тяжелораненый сержант Сергей Сущенко остался прикрывать отход товарищей и погиб. Посмертно удостоен звания Героя России
Этот замысел, к сожалению, моджахедам полностью удался: резервная группа отряда, бросившаяся на помощь атакованной заставе, потратила почти восемь часов на то, чтобы подойти к осажденным. К этому времени из 47 человек личного состава, которые приняли бой (два офицера, два сверхсрочника и 43 солдата и сержанта, в том числе трое бойцов 201-й дивизии — экипаж приданной БМП-2), в живых осталось всего 22 пограничника.
Оставшиеся в чужой стране
Советско-афганская граница никогда не была спокойным местом, но особенно тревожной обстановка здесь стала после ввода советских войск в Афганистан. Как только СССР перестал существовать, в Таджикистане с новой силой вспыхнула гражданская война, одну из сторон которой активно поддерживали душманы. В этой обстановке задача по обеспечению безопасности таджикско-афганской границы легла на плечи пограничников 117-го Московского пограничного отряда, дислоцировавшегося в поселке Московский (от него отряд и получил свое название). Было понятно, что в условиях гражданской войны передача таджикским подразделениям контроля над этим участком границы будет фактически означать ее ликвидацию. А это, в свою очередь, могло привести к тяжелым последствиям и для самой России. Поэтому главный отпор исламистам, рвавшимся на помощь своим собратьям по вере в Таджикистане, оказывали российские пограничники и бойцы 201-й мотострелковой дивизии.
Личный состав 12-й заставы незадолго до нападения душманов. Во втором ряду в центре — командир заставы старший лейтенант Михаил Майборода
Переживавшая не лучшие годы страна с трудом находила возможности снабжать свою армию и пограничников, и с точки зрения боевиков-исламистов это означало, что проход через границу можно попросту купить. Подобных попыток фиксировалось множество, но ни одна из них не увенчалась успехом. Тогда душманы начали усиливать вооруженное давление на российских пограничников. Особенно заметным этот нажим стал весной 1993 года, когда гражданское противостояние в Таджикистане достигло кульминации и оппозиции требовалась силовая поддержка из-за пределов страны. Первое серьезное нападение произошло в ночь на 8 марта 1993 года: полсотни боевиков атаковали 9-ю заставу Московского пограничного отряда. Через восемь дней душманы повторили свою попытку, но уже на участке 15-й погранзаставы — и снова безуспешно. В апреле в бой вступили пограничники 16-й заставы, которые отбросили от границы группу боевиков, пытавшихся переправиться на этом участке через реку Пяндж; а 29 мая отбить нападение душманов на 11-ю заставу удалось только в результате почти суточного боя и только после нескольких массированных авиаударов.
Выбор именно этого участка границы для постоянных попыток прорыва был неслучаен. Именно в районе города Куляба, расположенного строго за спиной Московского погранотряда, весной-летом 1993 года шли основные боевые действия между сторонниками так называемого Народного фронта и исламистами, на помощь которым и стремились группы афганских боевиков, состоявшие прежде всего из этнических таджиков. И затишье, наступившее после боя у 11-й заставы, никого не могло обмануть: оно означало, что боевики готовятся к новой атаке. О том же говорили и данные разведки, обнаружившей скрытое сосредоточение банд моджахедов на афганской стороне границы. Открытым оставался только вопрос, где именно они решат нанести удар.
Выжившие пограничники 12-й заставы Московского погранотряда в госпитале. Четвертый справа — Герой России сержант Сергей Евланов
«Были и трусость, и предательство»
— Кто служил на заставе?
— Большая часть — это ребята, которые пришли дослуживать на границу, десантники из Германии.
— Были какие-то знаки, что могут быть нападения? Помимо того, что сама обстановка говорила об этом?
— Были вещи, которые можно отнести к разряду мистических. У нас было помещение контрольной радиостанции, где жили две гюрзы. А я, так как был заместителем начальника заставы по боевой подготовке, заведовал складом вооружения, у меня там жила кобра, которую я подкармливал разведённым сухим молоком. За два дня до боя все змеи сбежали. Крысы тоже все сбежали. Все животные ушли. Но это если про мистику.
Мы понимали, что когда все вокруг провоевали и нас одних оставили, то нужно ждать неприятностей. Тем более что хуже нас расположение было, наверное, только на 16-й заставе, которую потом всё-таки секвестировали. В феврале 1993-го там тоже был бой.
Череда принимаемых решений некоторых руководителей привела к тому, что заставу практически уничтожили. Накануне, 11-го или 12-го, нас заставили перенести боеприпасы на склад.
— Это был приказ?
— Да, это был приказ. Запрет на выход нарядов на подступы к заставе. Была команда организовывать их непосредственно на территории самой заставы, а не высылать на вероятные пути подхода боевиков к заставе. Не буду говорить, как бы развивались события, если бы наряды были на путях и мы были бы лучше подготовлены, это сослагательное наклонение.
Когда мы только заметили боевиков, вся застава полностью вышла в опорный пункт, совмещённый с городком заставы, заняла оборону и приняла бой. Мы были морально готовы, хотя, возможно, не ожидали, что на нас попрёт столько народу.
Там, на заставе, были и трусость, и предательство некоторых бойцов. И, к большому моему сожалению, эти люди всё равно были награждены медалями «За отвагу», хотя тогда сбежали с оружием и боеприпасами.
— Сколько таких человек было?
— Достаточно.
— А та группа, с которой вы вышли, — это все, кто выжил в бою?
— Нет. С нами выходили и те, кто выжил в бою, и те, кто смалодушничал. Выходили и те ребята, которые были тяжело ранены. А на следующий день вышли ещё шесть человек, среди которых тоже были и настоящие бойцы, и трусы.
https://nstarikov.ru/wp-content/uploads/2020/07/xsajt2-41-750×417.jpg.pagespeed.ic.Vnq_Rg8vgl.jpg
Лейтенант Андрей Мерзликин рапортует начальнику 117-го Московского погранотряда подполковнику Василию Масюку 1tv.ru
— Были те, кто остался на заставе?
— Там два человека остались. Один, Аминов, был тяжело ранен. Вынести не было шансов. Мы его потихонечку прикрыли, там было тяжелейшее ранение в живот и в руку. Я взял грех на себя. На следующий день мы его нашли живым.
— А начальник заставы, Михаил Майборода, почему ему не дали Героя? Это не связано с тем, что он погиб в самом начале боя?
— Я могу только предположить. Кто-то в этой ситуации должен был оказаться крайним. Мне так кажется, сделали Мишу крайним.
То, что застава столько продержалась, столько провоевала, что была готова, — это его заслуга. Пусть не так готова, как хотелось бы, но была. Михаил погиб через 20—25 минут. Вообще, на уничтожение такой заставы, как наша, даётся 30 минут. Мы умудрились больше продержаться. Так что, я думаю, дело не в этом. Например, наш общий с Михаилом друг, Дмитрий Разумовский, одним из первых погиб в Беслане, вызвал огонь боевиков на себя. И ему дали Героя посмертно.
Был страшный бой…
На месте боевых действий был проведен митинг, на котором вспомнили о событиях того страшного дня…
Как рассказывают очевидцы, нападение на заставу произошло в 4 часа утра. Наряд пограничников, расположенный на юго-восточной окраине опорного пункта заставы, обнаружил моджахедов, которые карабкались по склонам. Была дана команда «В ружье!».
— Мы были как на ладони. Мы сразу стали прикрывать своих сослуживцев от вражеского огня, но патроны заканчивались, как и вода… Я отслужил всего лишь два месяца, а одиннадцать наших ребят должны были на следующий день демобилизоваться и уехать на родину, в Россию, но все погибли здесь. Я никогда не смогу забыть этот день, — говорит он.
По словам генерал-майора в отставке, в 1993 году старшего офицера разведки погранвойск Джаббора Хамидова, перед началом нападения противник в первую очередь отрезал связь заставы с внешним миром.
— Через три часа боя противник начал просачиваться на заставу, рассекая круговую оборону пограничников, — рассказывает полковник в отставке Валерий Коченов, приехавший ради этого события из Воронежа. — Бой с 7 часов утра принял характер очагового противоборства.
Управление заставой принял на себя заместитель Майбороды — лейтенант Андрей Мерзликин.
По словам очевидцев, после длительного боя бойцы 12-й заставы стали отступать. Их отступление прикрывали таджикские пограничники с заставы «Порвар». В эвакуации раненых и оказании первой медицинской помощи участвовало и местное население Порвара и Сари-гора.
Из пояснительной записки начальника 117-го пограничного отряда о боестолкновениях в районе 12-й погз Московского пограничного отряда:
«…В ходе завязавшейся перестрелки была подбита боевая машина пехоты, поврежден СПГ-9, тяжело ранен начальник пограничной заставы лейтенант М. Майборода, погибли и ранены несколько пограничников. …В результате разрывов произошло возгорание казармы и других помещений заставы.
В 7.40 с 13-й погз в район пограничной заставы вышел резерв Московского пограничного отряда подполковника В. Масюка в составе: 105 человек от пограничного отряда, 12 человек от КНБ РТ, 1 танк Т-72 и 1 БМП от КНБ РТ , 2 БМП от 149-го МСП 201-й МСД. Колонна подошла в 9.25 к подступам заставы, где была обстреляна. Несмотря на нанесение авиационных ракетных ударов (с 8.00 до 11.30), противник вел интенсивный огонь по резерву пограничного отряда и не дал возможности разминировать дорогу и продвинуться к 12-й заставе…
В 18.30 резерв пограничного отряда и бронегруппа 201-й МСД заняли кишлак Сари Гор. В дальнейшем, продвигаясь под огнем противника, в 20.10 заняли 12-ю заставу.
Непрерывный бой на заставе продолжался более 11 часов. В результате боестолкновения погибло 25 пограничников. В итоге оставшиеся в живых 18 пограничников с боем пробились из окружения…».
Asia-Plus, архивное фото
Регулярные нападения
По данным российской разведки, атаке на 9-ю заставу предшествовала концентрация около тысячи исламистов в северных районах Афганистана. Основная часть террористов выдвинулась к границе Таджикистана из города Кундуз, находящегося примерно в 70 км от границы республики. В составе колонн моджахедов были замечены 50 бронетранспортёров и средства для переправы через реку.
16 марта 1993 года бой с афганскими исламистами приняла 15-я застава Московского погранотряда, уничтожившая 17 нападавших. В апреле российские пограничники предотвратили ещё одну попытку моджахедов переправиться через Пяндж. По бандитам был открыт огонь из танков и гранатомётов.
29 мая нападению подверглась 11-я застава Московского погранотряда. Террористы обстреляли позиции военнослужащих из миномётов и гранатомётов, а потом пошли в пешую атаку. Заставе удалось продержаться благодаря прибывшим на подмогу двум боевым вертолётам. Жертвами боевиков стали три солдата.
- Участок таджикско-афганской границы, охраняемый российскими пограничниками
13 июля 1993 года состоялось самое кровопролитное сражение между пограничниками и моджахедами. Бой с превосходящими силами противника приняла 12-я застава. Одним из участников нападения был арабский наёмник Хаттаб, ставший во второй половине 1990-х годов одним из лидеров чеченских террористов.
Под прикрытием пулемётного огня сержанта Сергея Евланова оставшиеся в живых пограничники были вынуждены отступить. Однако вечером того же дня по моджахедам был нанесены массированные артиллерийский и воздушный удары. Застава вновь вернулась под российский контроль.
В интернете сохранились кадры построения выживших в том сражении солдат. Израненные пограничники после доклада о выполнении поставленной задачи не смогли сдержать слёз.
Регулярные нападения на заставы не прекращались до 1997 года включительно. Российское командование, осознавая сложность ситуации, с 1994 года перешло к проведению пограничных операций, устраивая крупным бандформированиям засады в приграничной полосе.
Предыстория[править | править код]
После распада Советского Союза на таджикско-афганской границе осталась группировка войск бывшего Краснознамённого Среднеазиатского пограничного округа (КСАПО) КГБ СССР. В сентябре 1992 года на её базе была создана Группа Пограничных войск Российской Федерации в Республике Таджикистан.
Российским пограничникам в Центральной Азии пришлось нести службу в условиях дестабилизации военно-политической обстановки в регионе. В 1992 году в Таджикистане развернулась гражданская война. Напряжённой оставалась и сложившаяся после свержения режима Наджибуллы обстановка в соседнем Афганистане. С весны 1993 года боевики таджикской оппозиции при поддержке афганских душманов (моджахедов) неоднократно пытались устроить акции устрашения на 16, 15, 14, 13, 11, 10-й пограничных заставах Московского погранотряда.
Акция против 12-й погранзаставы «Саригоры» была спланирована как возмездие за предыдущие неудачные нападения на пограничные заставы Московского погранотряда (назван по названию посёлка Московский, в котором дислоцировался). Всего к участию в ней привлекалось 200—250 боевиков в составе 14 боевых групп вооружённых 2 миномётами, 4 безоткатными орудиями, 5—6 переносными реактивными установками, 30 ручными гранатомётами, 10—12 пулемётами под общим руководством командира 55-й пехотной дивизии Исламской Республики Афганистан — этнического узбека Кази Кабира (Мохаммад Кабир Марзбон). Силы нападавших возглавлял афганский полевой командир Кари Хамидулло. Сообщается, что одной из групп, участвовавших в нападении, командовал никому не известный в то время Хаттаб. На заставе находилось 47 российских военнослужащих и 1 гражданский (брат начальника заставы Иван Майборода, формально не являвшийся военнослужащим, но живший и нёсший службу на заставе в качестве добровольца), а также одна боевая машина пехоты. Начальником заставы был старший лейтенант Михаил Майборода.
«Одна из первых акций Хаттаба»
— Есть две версии, почему начался бой на 12-й заставе. Одна — возмездие моджахедов. Другая — прорыв. Что это было на самом деле?
— Акция возмездия подразумевает наказание людей, которые причинили вред государству или сделали что-то плохое. Мы на Афганистан не нападали. Во-первых, мы спокойно сидели у себя, пусть уже и в развалившемся Советском Союзе, но всё-таки в нашем государстве. Во-вторых, в Таджикистане шла гражданская война. Третье — нападали регулярные части афганской армии, 55-й дивизии Кази Кабира.
— Цель этих акций — заставить вас уйти оттуда?
— Да. 1993-й — год, когда стало понятно, что Советский Союз окончательно развалился, все республики были уже самостоятельные, и все пытались утвердиться. В Таджикистане шла гражданская война, война за власть.
Естественно, погранвойска мешали тогда не только укрепиться оппозиционерам, салафитам, которые хотели прийти к власти вместо Рахмонова, но и сдерживали транзитный поток наркотиков через Таджикистан в Россию и дальше на Запад. Когда не удавалось пройти наших пограничников, делались такие выпады, чтобы вынудить российское государство принять решение о выводе войск. Это был государственный терроризм, по большому счёту.
— Можно ли считать, что для нас это была вторая афганская война?
— Нет. Я думаю, это совсем другое. Мы были там так же, как сейчас в Сирии: по просьбе и по соглашению с правительством Таджикистана, защищали границы, внешние границы СНГ. Это не было ни в коей мере продолжением тех событий. Это всё-таки в большей степени гражданская война, борьба за то, кто придёт к власти: кулябский Рахмонов или оппозиция. И борьба за продолжение наркотрафика, который потом там и образовался, и по сегодняшний момент действует — с ещё большим размахом.
— Зачем нам это было нужно? Это было миротворчество? Мы имели какие-то обязательства перед Рахмоновым? Или это была попытка защитить русских?
Для нас, как бы это высоко ни звучало, это всё-таки была охрана внешних рубежей. Потому что на тот момент внутренние границы со странами бывшего Союза ещё не были обустроены. И говорить в такой ситуации об их полноценной охране пока было нельзя. Поэтому основная наша задача стояла — сдержать натиск извне.
Всё, что потом мы получили в Чечне, — это результаты того противостояния в какой-то степени. Не получилось там — перекинулись в Чечню. Тот же Хаттаб. Наша застава — это его первая пробная акция против российских войск.
— То есть Хаттаб командовал одной из групп, напавших на заставу?
— По крайней мере, из тех документов, которые были собраны нашей разведкой (и я их читал), это одна из первых самостоятельных акций Хаттаба.
Последствия трагедии 12-й погранзаставы
После боя на 12-й пограничной заставе отправили в отставку командующего пограничными войсками Владимира Шляхтина, министр безопасности Виктор Баранников получил выговор за плохую организацию работы. Позже, 18 июля 1993 года, его отправили в отставку – возможно, это связано с событиями на афганско-таджикской границе.
После нападения моджахедов, застава была разрушена. Ее восстановили, но выше в горах. 1 ноября 1993 года погранзаставе присвоили звание «имени 25 героев».
За мужество и героизм, проявленные при исполнении воинского долга, указом президента страны рядовому Сергею Борину (посмертно), рядовому Игорю Филькину (посмертно), сержанту Сергею Евланову, сержанту Владимиру Елизарову (посмертно), сержанту Сергею Сущенко (посмертно) и лейтенанту Андрею Мерзликину было присвоено звание Героя Российской Федерации. Еще 29 пограничников Московского пограничного отряда были награждены орденом «За личное мужество», а 17 бойцов удостоились медалей «За отвагу».
Бури Каримов в книге «Стон времен» описывая этой бой, написал следующее: «ночная вылазка моджахедов на 12-ю заставу преследовала конкретные цели, и они были достигнуты». По мнению Каримова, боевики хотели, чтобы Россия пересмотрела свое отношение к оппозиционным силам в Таджикистане. Изначально страна поддерживала существующий режим и не желала признавать переселенцев и беженцев. События 13 июня 1993 года поменяли отношение России к происходящему, и 14 июля глава МИД Андрей Козырев «выразил готовность к защите русскоязычного населения Таджикистана».
