Сипаи против империи

Оглавление

Кровавое безумие и шок европейцев

Известия о мятеже настолько шокировали европейцев, что рассказы о жестокостях сипаев нашли множество отражений в художественной литературе XIX столетия.

Артур Конан-Дойл в романе«Знак четырёх» так описывал восстание словами английского солдата:«Каждый день через нашу усадьбу шли европейцы с жёнами и детьми, спеша под защиту английских войск, стоявших в Агре. Я был весь день на дальней плантации и под вечер возвращался верхом домой. На дне неглубокого оврага темнела какая-то бесформенная куча. Я подъехал ближе, и сердце моё сжалось от ужаса: это была жена Доусона, разрезанная на куски и брошенная на съедение шакалам. Немного дальше на дороге лицом вниз лежал сам Доусон, его уже окоченевшая рука сжимала револьвер, а рядом друг подле друга лежали четверо сипаев».

Один из крупнейших погромов произошел в крошечном индусском государстве Джханси в июне 1857 года. Территория Джханси была аннексирована британцами за четыре года до этого. Бегума — бывшая правительница государства — возглавила восстание. Всех захваченных в плен европейцев выстроили в три ряда и зарубили саблями или забили дубинками до смерти. Женщин убивали в последнюю очередь: бегума решила, что они должны наблюдать за смертью своих мужей и детей.

Другими важнейшими центрами восстания оказались города Канпур и Лакнау. В Канпуре около тысячи британских солдат, их жёны и дети спаслись от восставшей толпы в укреплённом здании. Сипаи осаждали Канпурское укрепление в течение 20 дней. Без воды защитники не могли продержаться слишком долго, поэтому 25 июня 1857 года они сдались. Оставшиеся в живых четрые сотни человек получили от главы канпурских мятежников Нана Сагиба гарантии личной безопасности. Британцев действительно доставили к Гангу, где для их перевозки подготовили множество лодок.

Как только пленные подошли к реке и начали садиться на лодки, кто-то открыл огонь. В результате перестрелки было убито более ста человек. Оставшихся троих мужчин, 73 женщины и 124 ребенка посадили под арест в Бибихар — усадьбу в Канпуре. До сих пор неизвестно, стал ли расстрел результатом приказа лидеров мятежников, или же инцидент был спровоцирован выстрелом одного из охранников. Однако, один из лидеров восставших, Тантия Топи, утверждал, что приказ о расстреле был отдан лично Нана Сагибом.

15 июля 1857 года оставшихся в живых английских мужчин вытащили и расстреляли перед большой толпой. Затем индийцы вернулись в дом, где всё ещё находились женщины и дети, и зверски расправились с ними. Авторы книги«Сыплются кости наши: Канпурская резня и Индийское восстание 1857 года» приводят описание произошедшей резни, которое было составлено по воспоминаниям неких очевидцев. Вот некоторые отрывки из этих воспоминаний.

«Незадолго до захода солнца появился глава мятежников Сарвур Хан… в сопровождении четырёх спутников, каждый с саблей в руке. Двое из его людей были в фартуках мусульманских мясников, оба высокие, один темный, рябой и толстый. Два других, казалось, происходили из низшей касты… Когда они приблизились, зрители заняли места вдоль стены. Внутри дома некоторые из женщин оттаскивали мертвых в одну сторону и пытались перевязать раненых…

И вот они услышали, как засов двери сдвигается… Индийцы ломились в двери и полосы ткани, связывавшие ручки, начали рваться. Двери распахнулись…

Женщины, находившиеся во дворе, закричали. Закрыв за собой двери, пятеро индийцев разошлись по дому и прокладывали путь вперёд, беспорядочно рубя ползавших по полу раненых».

Тела женщин и детей сбросили в колодец, находившийся у дома. К утру 16 июля новость о вчерашней резне распространилась на весь индийский город: тысячи людей собрались, чтобы посмотреть на убитых фирангов.

Это интересно: 94,Вагнер: биография гения

Ход событий

Поводом к восстанию стало нарушение британской администрацией местных религиозных норм. Весной 1857 года среди сипаев разнёсся, по-видимому, не лишённый оснований слух о том, что в смазку патронов, которые приходилось надкусывать зубами, входит свиной и говяжий жир. Это было оскорбительно как для мусульман, так и для индусов. Сипаи отказывались подчиняться своим командирам, дисциплина падала. Ост-Индская компания прекратила поставлять в Индию патроны, смазанные подозрительным составом, но недоверие сипаев только росло. В мае в гарнизоне Мирута близ Дели в тюрьму были посажены 85 сипаев, отказавшихся пользоваться новыми патронами. Их товарищи начали бунт: по городу прокатилась волна поджогов и убийств не только европейцев, но и христиан любой национальности. Из-за нерешительности британских офицеров восстание распространилось. В большинстве гарнизонов Северной Индии открывались двери тюрем и начинались беспорядки. При этом оставались области верные англичанам: Пенджаб, Кашмир, Мадрас, Бомбей и др. Многие из них даже поставляли добровольцев для защиты колониальных порядков.

Бунтовщики двинулись на Дели, где находился уже дряхлый и абсолютно бесправный Великий Могол — Бахадур Шах II. Великому Моголу, во владения которого ворвались мятежники, не оставалось ничего иного, кроме как, формально возглавить это движение и назначить правящий совет. Хотя воля этого человека уже ни на что не могла повлиять, простой армейский мятеж с этого момента приобрёл статус национально-освободительного движения. Одобрение Великого Могола привело в стан сипаев и гражданское население Индии. Однако британцы не собирались просто так отдавать Дели. В начале июня город, в котором заперлись 30 тысяч мятежников, был осаждён. В сентябре сопротивление сипаев было сломлено, и после нескольких дней кровавой резни Дели снова покорился Британии. Англичане расправились с двумя сыновьями и внуком Бадур Шаха, а самого Великого Могола отправили в ссылку.

Впрочем, для восстания потеря Дели уже не имела серьёзного значения. В начале осени 1857 года основной областью мятежа стала долина Ганга. Центр антибританских сил переместился в город Лакхнау – столицу области Авадх. Здесь мятеж поддерживали не только военные, но и почти всё крестьянство. Один из местных чиновников – Нана Сахиб, надеявшийся занять место Великого Могола, попытался использовать восстание в своих интересах. С одной стороны, он формально возглавил мятеж, но, с другой – понимая сомнительность статуса главаря бунтовщиков, не раз спасал от расправы англичан. После поражения в битве за Канпур в конце 1957 года и начавшегося отступления сипаям пришлось избавиться от пленных и убить около двухсот детей и женщин, укрывшихся под защитой Нана Сахиба. Потерявший после этого доверие англичан Нана Сахиб бежал в Непал, дальнейшая его судьба до сих пор остаётся неизвестной.

После взятия Канпура британцы двинулись в Лакхнау, где оставался маленький очаг сопротивления мятежникам – около полутора тысяч британских солдат и сипаев, оставшихся на британской службе, и примерно столько же гражданских укрылись в укреплённой британской резиденции и уже несколько месяцев выдерживали осаду. Несмотря на бегство Нана Сахиба, взять Лакхнау было не так и просто. Тут сформировался прочный координационный центр ранее стихийного и неорганизованного восстания. Только в марте 1858 года город пал, после чего восстание начало терять силу. Очаги сопротивления оставались только в наиболее труднопроходимых и далёких от крупных центров областях. Одним из последних серьёзных оплотов мятежников стало маленькое государство Джханси, которым правила вдова раджи – Лакшми Бай. Лакшми Бай действовала в собственных интересах, то примыкая к мятежникам, то называя себя в письмах к британской администрации жертвой обстоятельств, вынужденной подчиняться бунтовщикам, то протестуя против засилья англичан в письмах к местной знати. В конечном итоге, правительница окончательно решила примкнуть к восстанию. Британцы взяли Джханси, но Лакшми Бай и её сторонники успели бежать в крепость Гвалиор – одно из мощнейших сооружений Северной Индии. Впрочем, мятежники смогли удерживать эту твердыню только три недели. После того как Лакшми Бай была убита во время осмотра крепостных стен, британцы быстро сумели овладеть Гвалиором.

К началу 1860 года были подавлены последние мелкие очаги сопротивления в отдалённых уголках Авадха.

Расстрелы из пушек практиковались индусами до прихода колонизаторов

Есть свидетельства, что данный вид казни не был введён англичанами в Индии, но лишь позаимствован ими у самих индийцев. Он был впервые применён ещё в 1526 году при завоевании Индии войском султана Бабура, основавшего династию Великих Моголов. В дальнейшем сами индийцы неоднократно казнили так своих врагов: как пленных в войнах, так и государственных преступников, заговорщиков и т.д.

От индийцев эти казни переняли первые европейские колонизаторы Индостана: португальцы и французы. Первое применение расстрела из пушек в колониях британской Отс-Индской компании относится к 1761 году. Таким образом, во время подавления восстания сипаев данная казнь не была изобретена. Она лишь стала, благодаря своему массовому применению (из-за масштаба самого восстания), широко известной, главным образом – европейской публике, ранее ничего о ней не знавшей.

О том же, почему сами индусы придумали эту казнь как самую страшную, можно сделать такое предположение. В средневековой Европе самой ужасной казнью считалось сожжение живьём на костре. Но в Индии это не казнь, а обряд добровольного ухода из жизни, практикуемый вдовами и некоторыми йогами, чтобы добиться блаженства в будущей жизни. Известно, когда женщины и дети целого средневекового индийского города подвергали себя коллективному самосожжению, чтобы не достаться в добычу победителю. Сожжение не могло восприниматься в Индии как средство устрашения.

Зато индийцы в XVI веке впервые познакомились с огнестрельным оружием и были шокированы его смертоносным воздействием. Смерть, наступавшая в результате мгновенного разрывания тела на куски, представлялась, видимо, самой ужасной из всех возможных.

Последствие

Первым событием стало кровавое восстание в гарнизоне в Мерате, в ходе которого мятежники убили всех найденных ими европейцев. Затем они двинулись в Дели и «оказались под руководством импотента и сбитого с толку императора-магната Бахадур-Шаха». В течение мая и июня идея мятежа распространилась по долине Ганги, Райпутне, Центральной Индии и части Бенгалии. К июню в Канпуре сдались Нана-Сахиб, и Лакнау, а единственный британский-провел форпост в Ауде, был осажден. Во время резни в Канпуре было убито почти 400 британцев, резня в Джханси унесла жизни 77 человек, 50 англичан были растерзаны в Дели, 31 — в Мееруте и 167 — в Лакнау. Всего, по различным оценкам, было убито от тысячи до полутора тысяч европейцев, в том числе мирных жителей, женщин и детей. Месть была быстрой и жестокой: предполагаемые мятежники были привязаны к пушкам и казнены. За шесть месяцев мятеж был сломлен, и в течение следующего года Британская власть была восстановлена . Лишь один пенджабский поход привел к совершению не менее 628 казней по приказу военного командования, 1370 казней по распоряжению гражданских властей и 386 казней по приговору смешанных военных и гражданских судов. Поистине огромной жестокостью закончился этот мятеж, как и начался с жестокости, поразившей весь мир.

Дело о патронах

Поводом для мятежа стала печально известная проблема со средствами ухода за только что поступившими на вооружение капсюльными ружьями системы Энфилда. Смазка винтовки и пропитка картонных патронов содержали в себе животные жиры, верхушку же патрона (с пулей) надлежало надкусить при заряжании ружья (из картонной гильзы в ствол насыпался порох, сама гильза использовалась как пыж, сверху шомполом забивалась пуля). Сипаев, среди которых были и индуисты, и мусульмане, пугала перспектива осквернения через подобный контакт с останками животных — коров и свиней. Причина, как известно, в религиозных табу: свинья считается у мусульман нечистым животным, а корова для индуистов — животное священное, и питаться его мясом великий грех.

Дели — старт мятежа

После падения Красного форта в Дели сипаи развернули штыки против всего, ассоциировавшегося для них с символами британской власти и колониального гнета. Нападениям подвергалась собственность фиранги (foreigners — «иностранцы»), Банк Дели, дома европейцев, находившиеся в окрестностях, военные городки британской армии — все объекты были захвачены и разграблены. Пал и оплот британской власти — казначейство. Находившиеся там ценности немедленно отошли Бахадур Шаху. Для нарушения связи повстанцы разрушали телеграфные станции и железнодорожные линии; из тюрем выпускали заключенных… Нападениям подверглась и церковная собственность: сипаи были уверены в преднамеренном искоренении британцами индуизма и ислама через пропаганду христианства. Самый яркий пример подобных нападений — история делийской церкви Сент-Джеймс (Св. Иакова), построенной в 1837 году. Само здание пострадало незначительно, но, как сообщают очевидцы, его «полностью разграбила обезумевшая, кричащая толпа, вытащившая все, вплоть до стульев, скамеек и подколенных подушечек, глумясь, звонившая в церковные колокола, перед тем как сбросить их с колокольни и перерезать веревки».

Восставшие безжалостно убивали европейцев. По Дели поползли слухи о том, что англичанок принуждали проходить по улицам нагими, на глазах у всех насиловали и отрезали им груди, не щадя даже маленьких девочек… Наиболее активно распространяли эту информацию белые христианские священники, но вот глава разведывательного департамента Уильям Мюйр писал: «Во многих рассказах о жестокостях и кровопролитии фигурируют истории об изнасилованиях, которые, по моим наблюдениям и имеющейся информации, не имеют сколько-нибудь удовлетворительных доказательств».

Когда британцы восстановили контроль над Дели и подавили мятеж, было уже слишком поздно: бунт дал толчок общенародному восстанию. Поднялись сотни тысяч людей в Северной и Центральной Индии, включая Лакхнау в области Авадх, Канпур, Джанси, Барельи, Аррах и Джагдишпур.

Верещагин присочинил

Верещагин считал, что такая казнь вселяет в индийцев максимально возможный страх. По его мнению, индийца, особенно из высшей касты, приводит в неописуемый ужас перспектива быть смешанным при погребении с телами людей из низших каст:

«Европейцу трудно понять ужас индийца высокой касты при необходимости только коснуться собрата низшей: он должен, чтобы не закрыть себе возможность спастись, омываться и приносить жертвы после этого без конца… Тут может случиться, ни больше, ни меньше, что голова брамина о трех шнурах ляжет на вечный покой около позвоночника парии – бррр! От одной этой мысли содрогается душа самого твердого индуса! Говорю это очень серьезно, в полной уверенности, что никто из бывших в тех странах или беспристрастно ознакомившийся с ними по описаниям не будет противоречить мне».

Это объяснение, которое, как нетрудно заметить, легло в обоснование такой казни сценаристом советского фильма про принца Даккара—капитана Немо, не может быть принято по следующим причинам.

Во-первых, только парии считаются в Индии неприкасаемыми для высших каст, и весь произведённый словами Верещагина гротеск про религиозные обычаи – просто непонимание тонкостей или сознательное преувеличение, рассчитанное на улов простодушной публики.

Во-вторых, перерождение после смерти индусу гарантированно. Но даже если бы такой образ смерти как-то негативно влиял на последующую реинкарнацию, то следовало бы ожидать, что, наоборот, стремление его избежать придавало бы сил для сопротивления, и эффект от этой казни был бы обратным.

Патроны на говяжьем жиру

Патроны в бумажной обёртке, пропитанной жиром, действительно были. Армию перевооружили новыми винтовками, которые должны были заряжаться именно этими патронами. Чтобы зарядить винтовку, солдат должен был по команде откусить часть бумажной обёртки патрона — вскрыть её. Вкус жира вызвал волнения среди сипаев. Все они были или индуистами, или мусульманами, и первые уверял, что бумага пропитана коровьим жиром, а вторые — свиным. В конце концов решили, что используется смесь. Британские власти официально заявили, что это не так, но сипаи не верили.

Проблема была в том, что для индуистов корова была священным животным, а свинья для мусульман — нечистым. Предлагать брать в рот жир этих животных было бы надругательством над религиозными убеждениями сипаев. 29 марта 1857 года сипай по фамилии Панди (это брахманская фамилия — по значению для индийцев примерно как дворянская) принципиально отказался пользоваться патронами. Когда в полк прибыл британский офицер для расследования его бунта, Панди выстрелил в него.

Меткость подвела сипая, и он ранил только лошадь. Панди призвал других солдат к мятежу, но однополчане колебались. Британцы в ответ призвали арестовать Панди, но сипаи продолжали колебаться. Нашёлся только один солдат, попытавшийся взять Панди, но гордый сын касты брахманов выстрелил себе в голову. Правда, как понятно по инциденту с лошадью, меткость у него была неважная и самоубийство не удалось. Его арестовали, а позже повесили. Полк Панди расформировали за непослушание.

Казнь мужчины из семьи брахманов и стала последней каплей. Недовольство копилось долго. Инцидент произошёл в Бенгали, краю, специально разорённом англичанами до того, и разорённом жестоко. Местные ткачи значительно опережали по технологиям английских и даже не составляли им конкуренцию — никто не покупал английскую ткань, если мог позволить себе индийскую.

Чтобы задушить конкурентов, британские власти обложили бенгальцев непосильными налогами, запретили продавать свои ткани в Англию и приняли ещё ряд мер, в результате которых край не только разорился, но и пришёл к масштабному голоду. От этого страшного голода Бенгали так и не смог оправиться.

Отношение британцев к местным было вообще неважным. Те же сипаи получали намного меньше английских солдат. Правда, на фоне общей экономической ситуации в том же Бенгали это были хорошие деньги. Сипаев кидали в любые войны империи, например, они были главным пушечным мясом в прошедших в середине девятнадцатого века афганской войне, войне в Бирме и двух пенджабских конфликтах. Кое-кто из повстанцев только что вернулся из далёкого Крыма, где воевал с Россией. Что касается патронов, то их обёртки, скорее всего, смазывались любым жиром, поставленным со скотобойни, включая свиной и говяжий. Изготавливали их на всю империю, и никто даже не задумался, как отнесутся к такой пропитке индийские солдаты.

Это интересно: 812,Восстание декабристов на сенатской площади (видео)

Сипаи снимают форму

В ночь 4 июня 1857 года взбунтовались сипаи, находившиеся под командованием генерала Уилера в Канпуре. Один из них заявил: «Вы змеи, и пощады вам не будет». Восставшие избавились от униформы и смешались с толпой. Охваченные мятежным духом широкие народные массы были готовы уничтожать всех богатых, вне зависимости от принадлежности к «оккупантам». Под давлением мятежников маратхский пешва (что-то вроде наследственного премьер-министра в индийском государстве Маратхи) Нана Сахиб, испытывавший симпатию к восстанию, возглавил канпурских повстанцев. Вторым лидером стал его соратник Тантиа Топи. 25 июня Нана Сахиб, руководствуясь тактическими соображениями, пообещал британским военным и их семьям, укрывшимся в Канпуре, право безопасного отступления при условии, если они сдадутся. Выбора у Уилера не было, и он согласился. Однако во время последовавшего за этим конвоирования пленных к лодкам началась стрельба. Историки до сих пор спорят, какая сторона открыла огонь первой. Так или иначе, лодки загорелись, и началась резня, после которой остались горы окровавленных тел. Всех мужчин уничтожили. Нескольких выживших женщин и детей отправили в Биби-Гхар (Дамский дом) в Канпуре. 15 июля, когда восставшие испугались возможного нападения приближающихся колониальных войск, был отдан приказ их уничтожить. Местные сипаи отказались подчиниться этому приказу, тогда с городского рынка вызвали четырех мясников, которые убили заложников и расчленили их тела тесаками.

Листовки и лепешки

Надо заметить, что для широкого распространения своих идей и обеспечения поддержки восстания сипаи использовали весьма занимательные способы. 30 мая 1857 года взбунтовался гарнизон, расквартированный в Лакхнау, положив начало беспорядкам во всем регионе. В Лакхнау, так же как в Дели и в Мируте, мятеж сопровождался поджогами жилищ, нападениями на британских офицеров, грабежами и стрельбой. Однако в укрепленном пункте городка сумел закрепиться британский командующий Генри Лоуренс с гарнизоном численностью 1 700 человек. Первые попытки мятежников прорвать укрепления потерпели неудачу. Тогда они открыли артиллерийский и ружейный огонь. Повстанцы пытались подорвать стены, используя потайные ходы, это приводило к вооруженным стычкам под землей. После 90 дней боевых действий потери британцев составили больше 1 000 человек, но позиции они не сдали. 18 ноября новый главнокомандующий войсками империи в Индии сэр Колин Кэмпбелл поддержал упорных осажденных силами своих войск, и англичане сохранили за собой Лакхнау.

Именно во время этих событий мятежники начали распространять прокламации с описанием своего плана действий. Как заправские полевые психологи, они использовали беспроигрышный прием: заменили в листовках официальный язык старых властей — фарси на разговорный хиндустани. 25 августа 1857 года лидер повстанцев принц Фероз Шах обнародовал подробную программу мер по преобразованию управления, налогов и финансов. Законопроект, разработанный в расчете на самые широкие слои населения от имени «правительства Бадшах Бахадур Шаха», предусматривал абсолютную власть заминдаров (землевладельцев) на их землях, а право на торговлю предоставлялось только предпринимателям-индийцам, которые получали при этом возможность бесплатно использовать «паровые суда и экипажи». Более того, лидеры повстанцев пообещали, что сипаям повысят жалованье, на государственную службу будут принимать только индийцев, представители высших каст будут брать на работу представителей низших, а священнослужители и ученые люди получат землю в свободное пользование.

По мере того как британцы восстанавливали силы, перед бунтовщиками в полный рост вставала необходимость скрытой, но эффективной мобилизации. С этой целью они начали распространять «кодовые» чапатти (лепешки из низкосортной муки — основной продукт питания в Северной Индии), которые использовали следующим образом: «охранник» (нечто вроде выборного шерифа) из одной деревни изготавливал две чапатти и передавал одну из них «охраннику» в другой деревне с указанием испечь еще десять. Последний оставлял одну лепешку себе в подтверждение участия его деревни в мятеже, а десять раздавал — по две каждому — связным из пяти других деревень, с такими же инструкциями. Чапатти, вероятно, при этом надкусывались «договаривающимися сторонами» — таков был старый индийский способ «росписи на договоре». Эта техника оказалась настолько продуктивной, что даже колониальные власти не могли не отметить ее эффективность. Как впоследствии писал один из британских офицеров, полковник Джейкоб: «…трудно передать, насколько продуманным был покров тайны, которым окутали весь заговор, распространение планов, тщательность, с которой каждая группа заговорщиков работала в отрыве от других, скрывая своих контактеров».

«Лепешечный» телеграф работал без сбоев. Получив от сипаев сигнал, землевладельцы и крестьяне деревень поблизости от Лакхнау, например, Ситапура, немедленно брались за оружие: нападали на ростовщиков и торговцев, расхищали собственность, грабили и убивали. Повстанцы боялись потерпеть неудачу и попустительствовать надругательствам над верой, и это в совокупности оказывалось большим стимулом. Страх и хаос сплачивали людей, разжигая новую ненависть к чужестранцам, подталкивая к насилию.

Распространение восстания[ | код]

Новости о падении Дели благодаря телеграфу быстро распространились по Индии. Многие гражданские чиновники бежали в безопасные места со своими семьями. В Агре в 260 км от Дели 6 тыс. европейцев укрылись в местном форте. Это бегство придало повстанцам смелости. Военные частью доверяли своим сипаям, частью пытались их разоружить для предотвращения мятежа. В Бенаресе и Аллахабаде попытки таких разоружений вызвали бунты.

По мере распространения восстания в Индии начал разрастаться раскол. Бахадур Шах объявил о восстановлении власти Великих Моголов, чем были недовольны маратхи, желавшие своего государства, и авадхи, настаивавшие на правлении собственного наваба.

Одна из участниц Сипайского восстания — рани Лакшми Баи.

Со стороны некоторых мусульманских лидеров раздались призывы к джихаду, однако вскоре вспыхнули разногласия между суннитами и шиитами. Многие сунниты отказывались присоединяться к восстанию, считая его шиитским. Часть мусульман, например, исмаилитский лидер Ага-хан I, поддержали британцев.

Сикхи и пуштуны Пенджаба и Северо-Западной границы поддержали британцев и оказали помощь в подавлении восстания в Дели.

Отношение туземных государств Индии к восстанию.

В 1857 году Бенгальская армия состояла из 86 тыс. человек, из которых 12 тыс. европейцев, 16 тыс. пенджабцев и 1500 гуркхов. Всего в Индии находилось 311 тысяч чел. туземных войск в трёх армиях, 40 160 европейских войск, 5362 офицера. 54 из 75 регулярных полков туземной пехоты Бенгальской армии взбунтовались, хотя некоторые были немедленно уничтожены или развалились после того, как сипаи разбежались по домам. Почти все оставшиеся были разоружены. Все 10 полков Бенгальской лёгкой кавалерии восстали.

Бенгальская армия также насчитывала в своём составе иррегулярные полки — 29 кавалерийских и 12 пехотных. Многие из них также поддержали восстание.

На 1 апреля 1858 года число лояльных Британии солдат Бенгальской армии составило 80 053. Эта цифра включает большое количество солдат, спешно набранных в Пенджабе и на Северо-Западной границе.

В 29 полках Бомбейской армии произошло три мятежа, в 52 полках Мадрасской армии мятежей не было, хотя один из полков отказался отправляться на службу в Бенгалию.

Большая часть Южной Индии осталась пассивной. Многие местные княжества управлялись низамами Майсурской династии и напрямую не подчинялись Британии.

Великий Могол Бахадур Шах Зафир объявил себя единственным законным правителем всей Индии (соответствует территории современных Индии, Пакистана и Бангладеш). Он начал чеканить монеты со своим изображением и потребовал от населения присяги на верность. Эти меры, однако, оттолкнули от восставших сикхов и пенджабцев, не желавших восстановления мусульманского правления Великих Моголов.

Сипаи смогли отбросить силы Компании и захватить ряд стратегически важных пунктов, однако затем начало сказываться отсутствие централизованного командования. У восставших был ряд природных лидеров, таких, как Бахт-Хан (которого позднее Великий Могол назначил главнокомандующим, взамен собственного сына, показавшего неэффективность), но большинство было вынуждено оглядываться на раджей. Некоторые из них оказались хорошими лидерами, но многие — нет.

Рао Туларам (англ.)русск., правитель Харьяны, попытался получить оружие у России, но умер по дороге. Когда позднее племенной вождь Пешавара предложил помощь, Великий Могол ответил, что в Дели лучше не отправляться, потому что сокровищница пуста и армия становится неконтролируемой.

Договор на хлебе

Вскоре после казни Панди отказались стрелять новыми патронами восемьдесят пять сипаев в Мируте. Их приговорили как мятежников к смертной казни, но милостиво заменили её десятью годами каторги. Во время прилюдного сдирания с осуждённых погонов мятежники принялись проклинать прочих сипаев за то, что те их предали. Проклятья подействовали лучше воззваний. Сипаи восстали.

Повстанцы освободили своих товарищей, а также всех, кто был заключён в тюрьме, и напали на британских офицеров. К бунту сразу присоединились горожане. Мгновенно было растерзано несколько британцев, включая женщин и детей. Один из бенгальских полков в сопровождении некоторых других сипаев смог вывести британские семьи из города, передав их затем под покровительство наваба (правителя) в Рампуре. Если бы не это, жертв было бы намного больше.

Повстанцы из Мирута ушли к Дели, к Бахадур Шаху. Они просили его возглавить мятеж. Тем временем горожане и часть сипаев в Дели тоже подняли мятеж против британцев. Нападали в основном на чиновников, владельцев магазинов и священников, а также на попытавшихся защищать храмы индийских христиан. Те сипаи, что отказались участвовать в бунте, останавливать повстанцев не стали.

Британские офицеры взорвали местный арсенал. Взрыв убил нескольких индийцев и повредил дома вокруг. Известие об умерших из-за англичан индийцах распространилось моментально, и восстали практически все сипаи вокруг Дели. Дели стал мятежным городом. Но, говоря честно, что с этим делать дальше, не знал сначала никто. У восстания не было цели. Оно было чистым всплеском накопившейся ярости.

Ясно было только одно — британцы так просто мятежников не оставят. Требовалось мобилизовать как можно больше индийцев до того, как Дели окажется окружён. И мятежники разослали по округе… чапатти, дешёвые лепёшки, которые ели в крестьянских семьях и которые были настолько твёрдыми, что могли храниться очень долго.

В каждой индийской деревне, согласной присоединиться к восстанию, местный выборный глава приказывал испечь два чапати. Одну он оставлял себе как знак. Другую надкусывал и передавал в деревню, от которой ожидал союзничества. Местный глава, в свою очередь, также надкусывал её — в знак того, что «подписывает» негласный договор, и рассылал уже свои чапати дальше.

Такая странная система позволила повстанцам быстро и очень тихо набрать союзников. К мятежу в большом количестве присоединились крестьяне. Многие полагают, что именно это сделало его таким кровавым. Известны случаи, когда сами сипаи отказывались участвовать в убийствах британских женщин и детей. Тогда вперёд выступали вооружённые крестьяне.

При осаде Канпура сипаи тоже отказались убивать заложниц и их малолетних детей. Тогда предводители послали за мясниками. На результаты их работы солдаты не могли смотреть без содрогания. Наутро убрать трупы было послано несколько людей, и они обнаружили, что три женщины и три ребёнка выжили. Живых подобрали вместе с мёртвыми и скинули в колодец.

В культуре[править | править код]

Картина Генри Нельсона О’Нила «Eastward Ho!» (1857), на которой изображено прощание отплывающих в Индию британских солдат со своими возлюбленными.

В литературеправить | править код

Жюль Верн, (образ «Капитана Немо» и «Паровой дом. Путешествие по Северной Индии»).
Луи Жаколио, «В трущобах Индии».
Артур Конан Дойль («Горбун» и «Знак четырёх»).
Джеймс Гордон Фаррелл, «Осада Кришнапура».
Джон Мастерс, «Ночные гонцы»
Майкл Крайтон, «Большое ограбление поезда».
Джордж Макдоналд Фрейзер, «Флэшмен в Большой игре».
Мэри Маргарет Кей, «В тени Луны».
Мэри Маргарет Кей, «Далекие шатры».

В киноправить | править код

«Капитан Хайберских стрелков (англ.)русск.» / King of the Khyber Rifles — режиссёр Генри Кинг (США-Великобритания, 1953)
«Бенгальская бригада» / Bengal Brigade — режиссёр Ласло Бенедек (США, 1954)
«Капитан Немо» — режиссёр Василий Левин (СССР, 1975)
«Безумие» / «Полет голубей» (Junoon) — режиссёр Шьям Бенегал (Индия, 1978)
«Далёкие шатры» (The Far Pavilions) — режиссёр Питер Даффел (США-Великобритания, 1984)
«Восстание: Баллада о Мангале Пандее» (The Rising: Ballad of Mangal Pandey) — режиссёр Кетан Мехта (Индия, 2005)
«Маникарника: Королева Джханси» (Manikarnika: The Queen of Jhansi) — режиссёр Radha Krishna Jagarlamudi (Индия, 2019)

«Дьявольский ветер»

Расстрел из пушки назывался иначе «дьявольским ветром». Он упоминался в ряде художественных произведений про пиратов, рассказывавших о более ранних временах. Но все эти повествования были сочинены позднее восстания сипаев. Так что «дьявольский ветер» в них является анахронизмом, навеянным событиями в Индии середины XIX века.

Известны два вида «дьявольского ветра»: когда из пушки выстреливалось ядро и когда приговорённый убивался холостым зарядом пороха.

Тот же Верещагин лично не присутствовал при таких казнях, а изучал их, что называется, «по источникам», когда в 1884 году написал свою картину, где изображён этот вид казни. Картина эта называется по-разному («Казнь англичанами пленных сипаев», «Подавление англичанами восстания сипаев» и т.д.). Картина была куплена на аукционе в Нью-Йорке и с тех пор находится, вероятно, в чьей-то неизвестной частной коллекции.

Причины восстания сипаев

В самом широком смысле, к восстанию сипаев привёл крах старого национального жизненного уклада и появление нового европейского строя, по-своему воспринятого многими жителями Индии. Старые и новые элементы с трудом уживались, повсеместно возникали трения и конфликты. В более узком же плане, принято выделять следующие причины начала сипайского восстания:

противоречивый и болезненный процесс формирования капитализма в Индии. Несмотря на разорительную политику Лондона, вмешательство англичан во внутренние дела Индии способствовало, одновременно, и модернизации экономических отношений в среде местного населения. С одной стороны, это привело к появлению новых хозяйственных отраслей, росту торгового и ростовщического капитала. А, с другой, — к обнищанию старых аристократических родов, которые вытеснялись купцами и ростовщиками;
лишение многих представителей индийской знати их исконных владений под предлогом «дурного управления»;
огромные налоги, которые уплачивали не только простые землевладельцы, но и представители индуистского и мусульманского духовенства;
недоступность для местного населения высоких постов в армии или администрации;
массовый голод, поразивший Северную Индию, в ходе которого умерло свыше 6 млн. человек;
междоусобная борьба аристократических кланов за власть и земли.