Оглавление
Последствия
Протесты прекратились не сразу. По всему Новочеркасску ещё сутки то и дело возникали стихийные выступления с призывами сопротивляться и бороться — но люди были слишком напуганы и вскоре всё стихло.
«Органы» взяли город в информационную блокаду. Письма тотально перлюстрировались, радиопередачи глушились срочно присланными установками. Власти опасались — и имели на это все основания — распространения событий на другие города СССР, из которых КГБ и МВД докладывали о подобных настроениях.
Скрыть произошедшее удалось: несмотря на пристальный интерес, на Запад сведения о расстреле проникли поздно и обрывочно. К тому времени недовольство стихло и влияния на стабильность в СССР сообщения «голосов» не оказали. Да и рабочие, составлявшие ядро протеста, их не слушали.
Начались аресты и допросы. Подозреваемых хватали на улицах и засовывали в машины или «брали» ночью по методу 30-х годов. На закрытых судебных процессах вынесли семь смертных приговоров, 105 человек отправили в колонии строгого режима. Со всех участников событий со стороны властей взяли подписки о неразглашении под страхом высшей меры.
Табличка в память о событиях 1962 года
За этим следили до самого конца СССР. Генерал Шапошников попытался воспользоваться своей репутацией и статусом Героя, поднимая вопрос о произошедшем в письмах в разные инстанции. В ответ его уволили из вооружённых сил, исключили из партии и открыли уголовное дело за антисоветскую пропаганду — заменённое неофициальной опалой до самой перестройки.
Почему Новочеркассков больше не было?
После Новочеркасска волна напряжённости пошла на убыль. Власти стали действовать аккуратнее, чаще пресекать вспышки недовольства не силой, а компромиссом. К 1964 году КГБ и МВД сообщали о быстром снижении массовой протестной активности и народного недовольства.
Затем «сняли» Хрущёва. При Брежневе руководство СССР предпочитало ещё более внимательно относиться к желаниям трудящихся, старательно избегая конфликтов. Сами рабочие всё больше остепенялись, переселялись в «хрущёвки» и были всё меньше склонны к протесту и насилию. В экономике начались реформы Косыгина, а вскоре поток устремившихся в Европу западносибирских углеводородов позволил надолго закрыть «дыры» советской экономики, отложив болезненные и «идеологически сомнительные» реформы до середины 80‑х.
С 1968-го по 1982 год советским органам власти ни разу не пришлось применять оружие против протестующих. А с 1969 по 1976 год не было отмечено ни одного случая массовых протестов. Эта эпоха спокойствия и вытеснила из массовой памяти напряжённость начала 60‑х.
Историческое значение
Главный итог расстрела рабочей демонстрации в Новочеркасске в июне 1962 года заключается в окончательном разрыве связи между советским государством и советскими гражданами. Точка невозврата была пройдена, поскольку социалистическое государство применило оружие против собственных граждан, которые всего лишь выступили против увеличения цен! После этого государство СССР и народ никогда не выступали единым фронтом.
Что касается непосредственных событий в Новочеркасске, то все участники этого дела в последующем были реабилитированы: большая часть еще при Брежневе, но окончательно все в 90-е годы уже после распада Советского Союза. В девяностые годы прокуратура РФ провела расследование Новочеркасских событий 1962 года и пришла к нескольким любопытным выводам:
- Армия не открывала огонь по людям. Это делали снайперы, которые занимали позиции на крышах.
- Накануне в город приехали «27 музыкантов вместе с дирижером», которых заселили на второй этаж гостиницы, при этом насильственно оттуда выселили людей, которые там уже проживали.
Прокуратура реабилитировалась всех пострадавших, а в отношении Хрущева, Микояна, Козлова и других было возбуждено уголовное дело по факту расстрела мирного населения. В дальнейшем это уголовное дело было закрыто в связи с со смертью фигурантов.
Источники и дополнительный материалпо теме:
- «Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе» — Козлов В.А. 1999
- «Хрущев» — Таубман У. Москва, 2008
Не вижу противника
Утром 2 июня в городе заревел заводской гудок, созывая людей на демонстрацию. Шли к зданию горсовета с плакатами, красными флагами и портретами Ленина. В колонне было много женщин с детьми, шли рука об руку с мужьями. Пели «Интернационал». К 9 утра перед горкомом собралось примерно 5 тысяч человек. Один из демонстрантов нёс дохлую кошку с надписью: «При Ленине жила, при Сталине сохла, при Хрущёве сдохла». Опять раздавались крики: «Зовите Будённого и Ворошилова, это наши земляки, они разберутся и помогут». Между тем в Новочеркасске вечером уже были представители партийной верхушки: секретарь ЦК КПСС Козлов (по сути, заместитель Хрущёва и, как считается, автор решения о жестком разгоне протестующих), Анастас Микоян и др. С ними спецрейсом прилетел вооружённый отряд. Командующий СКВО генерал Исса Плиев приказал своему первому заместителю, Герою Советского Союза Матвею Шапошникову двинуть танки на демонстрантов. Шапошников отказался со словами: «Не вижу перед собой противника» — и тем самым сломал себе успешную военную карьеру.
«Не вижу противника». Как советский генерал отказался стрелять по рабочим
Подробнее
Постояв у закрытых дверей горкома, протестующие стали один за другим просачиваться в здание. Стоявшие в оцеплении солдаты им не препятствовали. Вновь, как и днем ранее, начинался стихийный митинг — вожаки рабочих обращались к собравшимся прямо с горкомовского балкона. В это время другие бродили по кабинетам. Кто-то вытащил из тумбочки полбутылки водки и тарелку с нарезанной колбасой и показал толпе.
День первый
НЭВЗ был предприятием отсталым: тяжёлый физический труд, плохие бытовые условия, отсутствие жилья, непопулярное у заводчан руководство. Следствием стала высокая текучесть кадров, здесь работало много людей, которых больше никуда не брали, в том числе и с уголовным прошлым. Весной 1962 года рабочие провели трёхдневную забастовку, требуя улучшить условия труда. Но этот «звоночек» ничему не научил руководство. 1 июня 1962 года на НЭВЗ приехал заведующий промышленным отделом Ростовского обкома КПСС Бузаев. Человек 10 формовщиков сталелитейного цеха обсуждали грядущее повышение цен, и все могло бы кончиться ничем, если бы гость из обкома не начал разъяснять рабочим политику партии. К спорщикам подтянулись ещё люди. Начальник цеха предложил закончить митинг и приступить к работе — в ответ рабочие объявили забастовку и потребовали повышения расценок. Стремительно растущая толпа выкатилась в заводской сквер. На балкон заводоуправления вышел директор завода с громкоговорителем. Всё ещё было не безнадёжно, но в возникшей ожесточённой перепалке директор ляпнул что-то вроде: «Не хватает денег на мясо и колбасу — ешьте пирожки с ливером». В ответ раздались свист и реплики, далёкие от цензурной лексики, директор ответил в том же ключе. И быть бы ему битым, если бы он вовремя не скрылся. Люди в сквере оказались в ситуации неопределённости: бить некого, а делать что-то надо. Как проводить стачки, советские рабочие знали, их учили этому ещё в школе на уроках истории. Дальше всё разворачивалось по классическому сценарию, хоть очередную фильму снимай. Загудел заводской гудок, рабочие стали бросать работу. Рядом с заводом проходили железнодорожные пути. Стачечники выломали штакетник из ограждения сквера, перегородили путь и остановили пассажирский поезд «Саратов — Ростов-на-Дону». Когда заорал ещё и захваченный тепловоз (а голос у него громкий), к месту событий стали подтягиваться окрестные жители, большинство из которых тоже работали на заводе. Появился первый лозунг новочеркасской стачки, написанный на корпусе тепловоза: «Хрущёва — на мясо!». Лишь четыре часа спустя, когда к делу подключилось местное управление КГБ, удалось отвести поезд назад. К 16 часам на завод приехал первый секретарь Ростовского обкома КПСС Александр Басов. Толпа ктому времени вновь переместилась к зданию заводоуправления. Кое-кто из руководства пытался уговорить людей успокоиться — таких били. Басова, в принципе, готовы были слушать, но тот принялся просто пересказывать обращение ЦК. После первых же фраз раздались крики: «Обращение мы читали, сами грамотные, а ты нам скажи, как дальше будем жить, нормы снизили, а цены повысили». Прочим руководителям вообще не дали говорить, а когда появился директор завода, в находящихся на балконе полетели камни и прочее, что под руку попало. Любили заводчане начальство, чего уж там… Руководство укрылось в здании заводоуправления, откуда Басов принялся созваниваться с военными, требуя помощи. Стачка перешла в стадию перманентного митинга. Был вывешен лозунг: «Мясо, масло, повышение зарплаты!». К 18 часам на заводе появился сводный отряд милиции, численностью 200 человек, но забастовщиков к тому времени набралось уже около 4 тысяч, и отряд они рассеяли без труда. Пока солдаты и участники беспорядков разбирались друг с другом, переодетый в гражданское отряд спецназовцев вывел из здания заводоуправления блокированных там руководителей. С фасада здания забастовщики сняли большой портрет Хрущёва. Собрали по кабинетам и другие его портреты и сожгли их на костре перед заводоуправлением. Электромонтажник НЭВЗа Жаров составил листовку «О липовых ленинцах»: «Сталина вы критиковали, сторонников частично в гроб загнали, остальных от руководства отстранили, но цены на все продукты и товары в апреле каждый раз снижать они не забывали. Хрущёв из года в год в магазинах цены поднимает, заработок рабочим при этом он снижает, невольно возникает вопрос У нас, кто — враг народа был или есть. Какие же вы лгуны и лицемеры и власти жаждущие псы, народа угнетатели. К чему стремитесь вы? Сталин и сторонники его последовательно к коммунизму шли и всех вели, при этом не смотрели на проделки капитала и не указывали пальцем так, как вы, лгуны». Интересно, какой процент советских людей подписался бы под этим воззванием?
Новочеркасский взрыв
Объявление о росте цен и норм выработки первого июня 1962 года вызвало глухое раздражение по всей стране, зафиксированное всевидящимиорганами». Почти везде дело ограничилось болтовнёй. Максимум — рукописными листовками и попытками создать подпольные организации.
Кроме Новочеркасска.
Его электровозостроительный завод был проблемным предприятием. Устаревшая материальная база, плохие условия труда, низкие зарплаты. Хорошие работники здесь не задерживались, зато люмпены и бывшие зеки прибивались в количествах. Завод бурлил протестом уже весной 1962 года, пытался бастовать, одной из последних капель стало массовое отравление в одном из цехов.
Новочеркасский электровозостроительный завод, 1962 год
К маю перебои с питанием в Новочеркасске достигли таких масштабов, что даже купить картошку стало трудно. Очереди за ней занимали с ночи, кому-то приходилось есть шелуху.
Вечером 31 мая рабочим завода сказали, что за те же деньги работать они теперь будут больше. А утром добавили, что решением мудрой партии ещё и дефицитные мясо с маслом стали на треть дороже.
Первыми возмутились рабочие сталелитейного цеха, к ним присоединились другие — и вот уже перед заводоуправлением бушевала толпа.
Неизвестно, знал ли директор Курочкин историю Франции. Видимо, не очень, иначе вряд ли умудрился бы воспроизвести фразу Марии-Антуанетты, по легенде, взорвавшую Париж.
Пролетарии прониклись заботой начальства так, что Курочкин едва сумел унести ноги. Его и до тогоочень любили» за хамство, надменность и нежелание слушать подчинённых, но от пирожков с ливером злость прорвалась наружу.
Заревел тревожный гудок, завод встал. На стальной опоре повесили заметную издалека надпись:Мяса, масла, повышения зарплаты!».
(Источник фото)
Толпа протестующих выросла до четырёх тысяч. Они перекрыли железную дорогу, остановили и слегка разгромили поездСаратов-Ростов», написали на паровозеХрущёва — на мясо!» и от избытка чувств и алкоголя едва не сожгли в топке главного инженера завода. Потом устроили митинг с призывами к всеобщей забастовке:Нас поддержат Ростов, Шахты, Таганрог!»
На ту же тему Беспорядки в Детройте:кровавый понедельник» в Райской Долине
Руководству города стало ясно, что назревает что-то очень плохое. Полутора годами ранее, в январе 1961 года, конфликт на рынке привёл к массовым беспорядкам в Краснодаре. Тогда протестующие разнесли и разграбили крайком партии, избили милиционеров и чиновников и даже звонили по захваченной спецсвязи в Кремль с требованиямиподать сюда Хрущёва». Летом 1961 года массовые беспорядки вспыхивали в Муроме, Александрове, Бийске.
Теперь и повод, и размах были в разы более серьёзными.
Кто виноват?
Скорее всего, стрельбу начали вполне сознательно. И приказ об этом мог прийти только с самого верха. Тем более, что Хрущёв ещё с утра требовал применить оружие для разгона бунтовщиков. Даже если огонь был открыт случайно — это сочли правильным, и ответственности никто не понёс.
Стоит сказать, что особым «советским зверством» это не было. В 60-е годы, увы, массовые убийства протестующих случались и в капиталистических странах первого эшелона. Достаточно вспомнить Парижский погром 1961 года, когда полиция убила десятки протестовавших против войны в Алжире, расстрел демонстрации студентов-пацифистов в Кентском университете США или подавление десантными частями восстания 1967 года в Детройте.
Тогда огонь по безусловно агрессивной толпе, громящей органы власти и избивающей правоохранителей, был частью «правил игры» во всём мире.
Более того, среди целой серии массовых протестов в СССР эпохи Хрущёва такое жёсткое применение силы имело место только в Новочеркасске и в Тбилиси в 1956-м. Ни межнациональные протесты в Грозном, ни погром крайкома в Краснодаре, ни Темиртау или Бийск не сопровождались массовым убийством даже агрессивно протестующих.
Были ли у рабочих Новочеркасска основания для протеста? Безусловно. Самые веские.
Были ли у властей основания стрелять к тому моменту, когда толпа разнесла горком, пыталась захватить банк и отделение милиции, отбирать автоматы у солдат? Увы, да.
Проблема была в отсутствии нормальной коммуникации. Рабочие могли месяцами выдвигать законные требования, которые игнорировались, — а самые активные рисковали оказаться «врагами советской власти». Если бы с протестующими начали диалог и поиск компромисса — а не рассказывали про пирожки с ливером и не требовали «принять волю мудрой партии и заткнуться», — всё могло пройти цивилизованнее и без жертв.
Ну а раз диалога нет, ответом после последней капли становится неуправляемый протест. И уже очень злые рабочие, как и их «коллеги» по другим протестам и столкновениям в СССР тех лет, крайне легко переходили от возмущённых слов к применению силы против милиции и начальников.
Ведь даже на очень терпеливых людях нельзя «ездить» бесконечно.
Бойня
Кто стрелял?
Подоплёка происходившего со стороны властей и силовиков до сих пор недоступна историкам. Если документы не были уничтожены, они до сих пор находятся под грифом секретности.
Открытые данные скупы и противоречивы и больше похожи на попытки прикрыть тылы задним числом.
По официальной версии, солдаты отреагировали стрельбой на попытки отбирать у них автоматы. Есть данные, что Олешко вообще не приказывал стрелять, а пытался остановить солдат. Другие утверждают, что огонь на поражение был вполне организованным и целенаправленным. Третьи считают, что под грохот второй серии предупредительных выстрелов был открыт огонь с крыш и чердаков загадочными людьми в гражданском, вроде бы имевшими при себе несколько снайперских винтовок и два пулемёта. Называют даже возможных исполнителей: девятое управление КГБ СССР, отвечавшее за охрану руководителей КПСС и советского правительства. Они были обязаны прибыть на место вместе с представителями ЦК.
Точно известно одно: по протестующим начали стрелять на поражение. Толпа пришла в панику и рассеялась, оставив на площади убитых и раненых.
Точное число жертв неизвестно до сих пор. Только «официальных» раненых было 70 человек, убитых — 26. От стрельбы по толпе погибли не только протестующие, но и случайные прохожие, и даже парикмахерша за работой. Как минимум один ребёнок погиб — хотя очевидцы рассказывали о нескольких детских трупах, «падавших с дерева, куда они залезли посмотреть».
Погибших погрузили в грузовики и ночью зарыли на кладбищах в чужих могилах. Площадь не удалось быстро отмыть от крови — её срочно закатали новым асфальтом.
Жертвы и последствия
В результате расстрела демонстрации рабочих в Новочеркасске по официальным данным погибло 24 человека, еще двое были убиты при невыясненных обстоятельствах. Кровь за ночь смыли брандспойтами, тела тайно вывезли из города и захоронили на кладбищах в разных городах.
В больницы с огнестрельными ранами обратились 45 человек, хотя пострадавших было больше (около 90). Видимо, многие не захотели афишировать свою причастность к мятежу, опасаясь репрессий. И не напрасно.
По итогам власти провели показательный процесс: 7 «инициаторов» были расстреляны, 105 отправились в лагеря. Впоследствии все эти люди были реабилитированы. В 1992 г. военная прокуратура РФ завела по факту расстрела рабочих уголовное дело против Хрущёва, Микояна и др., но оно было прекращено из-за смерти фигурантов.
ВЛ80
Нельзя сказать, что заводоуправление бездействовало. Фактически оно не справлялось огромным количеством организационных задач, так как все силы были брошены на выпуск новой техники. Электровоз ВЛ80 по сравнению с ВЛ60 представлял собой машину нового поколения. Это была двухсекционная синхронно работающая машина, имеющая мощность часового режима — 6 520 кВт, тогда как ВЛ60 — 4000 кВт.
В то время в мире не было более мощного и инновационного локомотива. Генеральный директор Борис Курочкин о ходе работ ежедневно отчитывался перед Москвой. Выпуск новых электровозов позволил бы нашей стране резко увеличить железнодорожные перевозки. Именно поэтому правительство в ультимативной форме торопило директора.
Новочеркасский расстрел невооруженных рабочих: предыстория
Начало 1960-х было непростым временем для экономики СССР. В числе главных причин — огромные финансовые затраты на гонку вооружений и космическую программу, непродуманная денежная реформа, а также ошибки в области сельскохозяйственной политики, приведшие к дефициту продуктов питания. И если в столице и крупных городах жизнь людей была более-менее налаженной, то в провинции рабочему человеку с каждым днем становилось все труднее обеспечивать минимальные условия для жизни своей семьи. Сказанное в полной мере относилось и к тем, кто в 1962-м трудился на НЭВЗ (Новочеркасском электровозостроительном заводе).
Военные и катастрофа
Узнав утром, что протест продолжился, Хрущёв приказал подавить его силой. Командующий округом Плиев поставил Шапошникову задачу применить танки по назначению. Шапошников отказался, заявив, что «не видит перед собой противника, которого следовало бы атаковать танками». Более того, он приказал войскам сдать боеприпасы зампотехам.
Впрочем, опыт беспорядков 1961 года показал, что толпа может разнести всё, что ей подвернётся под руку. Солдаты взяли под охрану важнейшие здания города.
Через мост хлынули тысячи протестующих. Танки и солдаты их не остановили — Шапошников категорически запретил стрелять, не желая стать прямым виновником массового убийства. Бунтовщики просто перелезли через боевые машины или обошли их через броды.
Кадр из фильма А. Кончаловского «Дорогие товарищи», посвящённого трагедии в Новочеркасске
За рекой, в центре, толпа выросла за счёт сочувствующих горожан. Рядом с пролетариями появлялось всё больше женщин и детей. И заодно маргиналов, увидевших повод пограбить или свести счёты. По мере движения к центру города колонна становилась всё агрессивнее. Вскоре толпа показалась на центральной площади у горкома партии — откуда обсуждавшее ситуацию партийное начальство немедленно эвакуировалось на ближайшую военную базу.
Председатель горисполкома попытался с балкона выступить перед народом — но был освистан и обращён в бегство. Толпа стала требовать, чтобы перед ней выступил лично Микоян. Когда этого не произошло, люди смяли немногочисленную охрану, ворвались в горисполком и начали его крушить, избивая попавшихся чиновников, милиционеров и сотрудников КГБ.
Один из протестующих вынес на балкон оставшиеся от трапезы представителей ЦК тарелки с дефицитными колбасой и сыром — «посмотрите, товарищи, как они жируют на нашем горбу!».
Толпа разъярялась всё больше. Стали ругать уже Ленина.
У самых безбашенных возникла идея отбить арестованных и завладеть оружием. Стали штурмовать отделение милиции, в его коридорах завязалась драка. Заодно напали на банк — охранявшие его солдаты убили одного из атакующих. У военных, защищавших вверенные объекты, пытались отбирать оружие. Ситуация стремительно выходила из-под контроля.
На место событий прибыли начальник новочеркасского гарнизона генерал Олешко и 50 автоматчиков внутренних войск. Они оттеснили протестующих от разгромленного здания горкома и выстроились в цепь. Генерал вышел на балкон и потребовал у толпы разойтись.
Его проигнорировали. Олешко приказал дать предупредительный залп в воздух.
Толпа отшатнулась. Зазвучали крики, что они не рискнут стрелять в народ и это холостые. Протестующие снова двинулась на солдат.
Генерал Олешко приказал дать второй залп в воздух.
Дальнейшее представляет загадку по сей день. Потому что под второй залп в толпе стали падать убитые и раненые.
«По просьбам трудящихся»
В начале 60-х кукурузная лихорадка пошла на убыль. Несмотря на хвалебные описания кукурузы в одноименном советском журнале, «капризная» зерновая культура требовала определенных климатических условий и не прижилась на российской земле. Урожаи оказались намного ниже ожидаемых. В начале 1962-го в СССР начались перебои с поставками продовольствия. Прилавки покинули хлеб и пшеничная мука. В мае стало известно о повышении с 1 июня цен на масло, мясо и колбасу (на 25−30%). В прессе утверждалось, что это решение было принято по просьбам трудящихся. По всей стране прокатилась волна протестов — митинги прошли в Ленинграде, Москве, Челябинске, Тамбове и Новосибирске. Наиболее взрывоопасная ситуация сложилась в Новочеркасске. Руководство электровозостроительного завода к повышению цен приурочило еще одну меру: были увеличены нормы выработки, и сотрудники потеряли треть своей зарплаты. При этом значительная часть рабочих проживала в бараках, и за аренду они отдавали до половины своего ежемесячного заработка.
Рабочие устроили забастовку. Число ее участников составило 5 тысяч человек. «Народ с поселков стал собираться к заводу. Двинулись на заводоуправление, начали его громить. Люди поймали на заводе главного инженера, требовали объяснений. Никто его не бил, хотя рубашку на нем порвали», — рассказывал один из очевидцев. В город приехал первый секретарь Ростовского обкома. В своем выступлении он сослался на директиву о повышении цен и призвал рабочих к порядку.
В Новочеркасск прибыли около 200 сотрудников милиции и правительственная делегация. Солдаты взяли под свою охрану банк, почту и телеграф. Ночью в город вошли танки. В докладе Хрущеву значилось: «Нежелательные волнения продолжают иметь место в гор. Новочеркасске на электровозном заводе. Примерно к трём часам ночи после введения воинских частей толпу, насчитывающую к тому времени около четырёх тысяч человек, удалось вытеснить с территории завода, и постепенно она рассеялась».
В составе делегации прибыл Анастас Микоян. В своих мемуарах он вспоминал: «Выяснив обстановку, я понял, что претензии рабочих были вполне справедливы и недовольство оправданно. Как раз вышло постановление о повышении цен на мясо и масло, а дурак-директор одновременно повысил нормы, на недовольство рабочих реагировал по-хамски, не желая с ними даже разговаривать. Действовал, как будто провокатор какой-то, оттого что не хватало ума и уважения к рабочим. В результате началась забастовка, которая приобрела политический характер. Город оказался в руках бастующих».
Милиция теснит бастующих. (wikipedia.org)
По Новочеркасску расползлись слухи об убитых забастовщиках. 2 июня рабочие электровозного завода не вышли на работу и собрались на центральной площади города. Дорогу им преградили танки.
Выводы
Каковы же последствия забастовки, которую правильнее назвать Новочеркасской трагедией?
Власть испугалась. Она поняла силу народа, сплоченного общей бедой и доведенного до отчаяния. И из-за этого испуга она сама себя и подставила, обнажила свое репрессивное лицо. Свидетельством страха власти перед народом может служить то, что в Новочеркасск лично прибыли высшие руководящие деятели страны.
Власть узнала границы своей власти. Она поняла, что даже в полностью тоталитарном государстве нельзя делать все что угодно безнаказанно.
Но сами Новочеркасские события не были выступлением против системы, ведь если посмотреть на демонстрацию со стороны, то мы наоборот увидим советские флаги, лозунги, портреты Ленина, стремление вести переговоры с Москвой. Народ лишь хотел показать власти то, что она стала отступать от системы, от ленинских взглядов. Но власть либо не поняла, либо не захотела этого понять, а за это непонимание пришлось заплатить человеческими жизнями.
Люди не хотели демонстрации, забастовки, это была вынужденная мера. Очень хорошим примером этого является следующий эпизод: когда в одной из контор узнали о только что прозвучавших выстрелах и жертвах, один из сотрудников, кажется инженер, встал весь бледный, как полотно, и снял со стены портрет Хрущева, кажется, он даже выбросил его в окно. И вокруг него моментально возник вакуум молчания, он совершил некое святотатство. И спустя буквально полчаса-час он разговаривал в коридоре со своим близким другом и спрашивал его о том, не пойти ли ему самому покаяться в КГБ. Кажется, он впоследствии так и сделал.
Нормальные люди хотели нормального отношения к себе и своим нуждам. Они хотели понять, чего от них требуют повышением цен и параллельным снижением расценок (а значит и заработков). Но им не смогли по человечески объяснить все это и вызвали взрыв накопившихся эмоций, которые переросли в стихийное выступление с требованием — нормальной жизни и ничего более. По сути своей человеческая стихия, доведенная до отчаяния, не может быть советской или антисоветской, демократической или антидемократической. Она может быть только психологической.
Поскольку никаких удовлетворяющих взбудораженных людей аргументов высшие должностные лица партии и государства не смогли дать, то они воспользовались тем, что по их мнению было самым «весомым аргументом» — применение оружия. Так обычно действует преступник, который заботиться не столько об аргументации, доказательствах, сколько о нагнетании страха, вплоть до применения оружия. Власти в данном случае поступили преступно и поэтому военная прокуратура России возбудила в 1992 г. уголовные дела против Н.С. Хрущева, А.И. Микояна и других «вершителей судеб» летом 1962 г. Но дела уже закрыты, потому что нет в живых указанных лиц…
