Оглавление
Отношение
Почему так важно было взять Рейхстаг и водрузить на нем знамя? Это здание, где с 1919 года заседал высший законодательный орган Германии, в годы Третьего Рейха, de-facto, не играл никакой роли. Все законодательные функции исполнялись в Кроль-Опере, здании напротив
Однако для гитлеровцев это не просто здание, не просто крепость. Для них это была последняя надежда, взятие которой деморализовало бы войско. Поэтому во время штурма Берлина командование делало упор именно на рейхстаге. Отсюда и приказ Жукова 171 и 150-й дивизиям, который обещал благодарность и правительственные награды тем, кто установить красный флаг над серым, неказистым и наполовину разрушенным зданием.
Причем его установка была первостепенной задачей.
«Если нет наших людей в рейхстаге и не установлено там знамя, то прими все меры любой ценой водрузить флаг или флажок хотя бы на колонне парадного подъезда. Любой ценой!”
«Моряки отряда особого назначения СС»
Еще по мере продвижения РККА к Берлину, когда исход войны стал очевиден, Гитлера охватила то ли паника, то ли сыграло роль уязвленное самолюбие, но им было издано несколько приказов, чья суть сводилась к тому, что вся Германия должна погибнуть вместе с поражением Рейха. Приводился в исполнение план «Нерон», подразумевавший уничтожение всех культурных ценностей на территории государства, затруднялась эвакуация жителей. Впоследствии верховное командование произнесет ключевую фразу: «Берлин будет обороняться до последнего немца».
А значит, по большей части было все равно кого посылать на смерть. Так с целью задержания красной армии у моста Мольтке Гитлером в Берлин были переброшены «моряки отряда особого назначения СС», которым было приказано любой ценой задержать продвижение наших войск к правительственным зданиям.
Ими оказались шестнадцатилетние мальчишки, вчерашние курсанты морской школы из города Ростока. Перед ними выступил Гитлер, назвав их героями и надеждой нации. Интересен сам его приказ: «отбросить небольшую группу русских, которая прорвалась на этот берег Шпрее, и не допустить ее к рейхстагу. Продержаться нужно совсем немного. Скоро вы получите новое оружие огромной силы и новые самолеты. С юга подходит армия Венка. Русские будут не только выбиты из Берлина, но и отброшены до Москвы».
Сколько было флагов
Историческим знаменем, водруженным на крышу Рейхстага, был штурмовой флаг 150-ой стрелковой дивизии Третьей ударной армии, установленный сержантом Егоровым и Кантарией. Но это был далеко не единственный красный флаг над немецким парламентом. Желание дойти до Берлина и установить советский флаг над разгромленным вражеским логовом фашистов мечтали многие, вне зависимости от приказа командования и обещания титула «Героя СССР». Впрочем, последнее было еще одним нелишним стимулом.
По словам очевидцев, победных знамен на Рейхстаге было ни два, ни три и даже не пять. Все здание буквально «краснело» от советских флагов, как самодельных, так и официальных. По подсчетам специалистов, их было около 20, часть была сбита во время бомбежки. Первый установил старший сержант Иван Лысенко, чей отряд соорудил знамя из матраса красной материи. Наградной лист Ивана Лысенко гласит:
«30 апреля 1945 года в 14 часов тов. Лысенко первым ворвался в здание Рейхстага, гранатным огнем истребил более 20 немецких солдат, достиг второго этажа и водрузил знамя победы.За проявленное геройство и мужество в бою достоин присвоения звания Героя Советского Союза».
Причем, его отряд выполнил при этом свою основную задачу – прикрывать знаменосцев, которым было поручено водрузить победные знамена на Рейхстаге.
Судьба автографов
Те, кому не удалось водрузить знамя, оставляли напоминания о себе на стенах взятого здания. Как описывают очевидцы: все колонны и стены при входе в рейхстаг были испещрены надписями, в которых солдаты выражали чувства радости победы. Писали всем – красками, углем, штыком гвоздем, ножом:
«Кратчайший путь в Москву — через Берлин!»
«И мы, девушки, были здесь. Слава советскому воину!»; «Мы из Ленинграда, Петров, Крючков»; «Знай наших. Сибиряки Пущин, Петлин»; «Мы в рейхстаге»; «Я шел с именем Ленина»; «От Сталинграда до Берлина»; «Москва — Сталинград — Орел — Варшава — Берлин»; «Дошел до Берлина».
Латвия
Латвия, благодаря хитросплетениям советско-германской политики, ставшая 5 августа 1940 года очередной республикой СССР, уже в середине июля 1941 года была полностью захвачена нацистами. Стремительному продвижению фашистов способствовали не только крошечные размеры Латвии и недееспособность застигнутой врасплох Красной Армии, но и лояльность местного населения к войскам вермахта.
Латыши, против которых 16 мая 1941 года была инициирована волна репрессий, направленная на высылку в отдалённые районы СССР антисоветских и криминальных элементов, были крайне недовольны сложившейся ситуацией. Значительная часть местных жителей с радостью поддержала гитлеровцев, видя в них своих защитников и освободителей из социалистического плена.
После немецкой оккупации в стране был создан Латышский добровольческий легион СС, куда вошли полицейские, карательные и националистические формирования общей численностью более 100 000 человек. Ставшие частью немецкой Группы Армий «Север», они беспощадно боролись с партизанами, сторонниками большевизма, евреями и советскими военнопленными. Для этих целей на территории страны было создано 7 «фабрик смерти», в том числе печально известный концентрационный лагерь в Саласпилсе.
Кто идет на Берлин
Желающих брать Берлин в РККА было хоть отбавляй. Причем, если для командующих — Жукова, Конева, Рокоссовского это был в том числе вопрос престижа, то для простых солдат, которые были уже «одной ногой дома» это еще один страшный бой. Участники штурма будут вспоминать его, как одно из самых тяжелых сражений войны.
Тем не менее, мысль о том, что их отряд отправят на Берлин, в апреле 1944 мог вызывать у солдат одно лишь ликование. Автор книги: «Кто брал Рейхстаг: герои по умолчанию», Ямской Н. рассказывает о том, как ждали решения о составе наступательного войска в 756-го полку:
«У штабной землянки собрались офицеры. Неустроев сгорал от нетерпения, предлагая послать кого-нибудь за майором Казаковым, который должен был прибыть с результатами решения. Кто-то из офицеров пошутил: ‘Что ты, Степан, вертишься на месте? Снял бы сапоги – и вперед! За то время, что ты туда-сюда бегаешь, уже, поди, под Берлином был бы!’.
«Нас почти не осталось…»
А потом жизнь сложилась так, что я 40 лет, до последних его дней, дружил с Василием Ефимовичем Субботиным — участником и летописцем штурма Берлина и рейхстага, автором всемирно известной книги «Как кончаются войны». Каждый год в начале мая он старался не включать телевизор — ему были мучительны непомерные ликования, ажиотаж, нагнетаемый прессой, он называл эти празднования плясками на костях. Ко многим рассказам о войне, появляющимся в печати, Василий Ефимович относился настороженно.
«Понимаешь, — говорил он, — войну как прямое столкновение с врагом знает очень мало людей. Одни убывали с передовой, их сменяли другие, потом они тоже убывали — это был конвейер смерти длиной в четыре года. Мало кто выжил и дожил. Передний край, окоп — это взвод, рота. В штабе батальона можно уже оглядеться. В штаб полка командиры батальонов идут, как бригадиры с полевых станов в деревню: отдохнуть можно, на людей посмотреть. Штаб дивизии — все равно что центральная усадьба совхоза, большое село. Штаб армии — как райцентр, а уж штаб фронта — город! И везде, в самых разных подразделениях, от полковых до фронтовых, служили миллионы людей
Они делали очень, очень важное дело — обеспечивали передний край, без них никакой войны не могло быть. Но в непосредственный контакт с противником не входили, окопа не знают
Однако с годами, наверно, что-то происходит с памятью, чужое выдается за свое. И вот они уже от себя начинают рассказывать то, что слышали от окопников, при этом многое путают и перевирают. Потому что о войне, если не знаешь, ловко соврать не получится, обязательно на какой-нибудь мелочи промашка выйдет».
Советские критики, литературоведы, рассуждая об отражении в военной прозе героизма наших солдат, любили цитировать две строчки из книги Василия Ефимовича: «Я один из немногих оставшихся в живых — один из родившихся в 1921 году. Когда началась война, нам было по двадцать лет. Нас почти не осталось… Какое это было поколение… Как штыки!»
Но сразу же за этими строчками следуют совершенно загадочные фразы, которые не цитировали: «Если бы нам сказали. Если бы эту силу взять в руки. Мы бы легли там, где нам показали, и защитили страну… Никто б не побежал. Никогда немец не зашел бы так далеко».
История
История Брестской крепости начинается в древнее время. В восемнадцатом веке город Брест назывался Берест. Для его защиты и была сооружена башня. Затем была построена крепость. Это защитное сооружение было возведено в тридцатых годах девятнадцатого века. Также известно и кто построил Брестскую крепость – Карл Иванович Опперман. В то время, пока продолжалось строительство, весь населенный пункт переместили немного восточнее.
Брестская крепость
Защитные сооружения разместили на четырех островах, которые разместились на пересечении рек Мухавец и западный Буг. Центром защитного сооружения является Николаевская церковь.
В пятнадцатом году двадцатого века данную крепость заняли германские войска. Они не покинули укрепления пока не окончилась Первая мировая война. Когда был заключен Рижский договор о мире, данное укрепление перешло к Польше. Так было до тридцать девятого года двадцатого века.
Брестская крепость
После Польши крепость перешла к Советскому Союзу. В начале Второй мировой войны это укрепление успешно справилось с первыми ударами захватчиков. Больше месяца советские солдаты сдерживали противника. Когда война кончилась, крепость была признана крепостью-героем.
Для белорусов эта крепость является не только исторически значимым местом, но и символом сопротивления последней из случившихся с ними войн.
На сегодняшний день крепость является одной из главных достопримечательностей страны. По размеру она занимает первое место.
Сейчас сооружение играет роль мемориального комплекса. Последний был учрежден в шестьдесят девятом году двадцатого века.
Бретская крепость
Стоит упомянуть, что обновление крепости проводилось и в последующие годы. Его целью было модернизировать защитное сооружение, повысив его сопротивляемость современному оружию.
Война унесла…
Каким был учет потерь во время войны, красноречиво говорит сопоставление Справки Генштаба от 1 мая 1942 года — с приказом заместителя наркома обороны от 12 апреля 1942 года.
По Справке, безвозвратные потери с 22 июня 1941 года по 1 марта 1942 года составили 3 217 000 человек.
О действительном положении дел — в приказе заместителя наркома обороны от 12 апреля 1942 года:
«Учет личного состава, в особенности учет потерь, ведется в действующей армии совершенно неудовлетворительно… На персональном учете состоит в настоящее время не более одной трети действительного числа убитых» (выделено мною. — С.Б.).
То есть убитых на тот период было в ТРИ раза больше, чем докладывалось в высшие штабы.
Продолжим цитирование приказа: «Данные персонального учета пропавших без вести и попавших в плен еще более далеки от истины» (выделено мною. — С.Б.).
Так складывалась общая статистика.
Сталин в марте 1946 года объявил: «В результате немецкого вторжения Советский Союз безвозвратно потерял в боях с немцами, а также благодаря немецкой оккупации и угону советских людей на немецкую каторгу около семи миллионов человек».
Хрущев в 1961-м: «Война унесла два десятка миллионов жизней советских людей».
Брежнев в 1965-м: «Свыше 20 миллионов человек».
Горбачев в 1990 году: «Война унесла почти 27 миллионов жизней советских людей».
То есть цифры потерь увеличились почти в четыре раза. Такая была статистика.
В январе 2009 года президент РФ Дмитрий Медведев возмутился: «Спустя 65 лет после войны все еще не обнародованы данные о наших потерях. Нужно выходить на историческую истину!» И поручил министру обороны взять под личный контроль подготовку данных о погибших.
Приказ Главнокомандующего не выполнили. Накануне 65-летия Победы заместитель министра обороны огласил те же цифры: в 1941–1945 годах погибли 26,6 миллиона советских людей. Потери мирного населения составили 18 миллионов. Боевые потери — 8,66 миллиона.
Однако боевые потери по этим данным уменьшены более чем в два раза.
Еще в 1995 году Центральный автоматизированный банк данных Всероссийского НИИ документоведения и архивного дела насчитывал 19,5 миллиона персональных карточек о погибших, пропавших без вести, умерших в плену и от ран военнослужащих Вооруженных Сил СССР (Сборник материалов научной конференции «Людские потери СССР в Великой Отечественной войне». Институт российской истории Российской академии наук, 1995).
Прибавим к ним официальные данные о потерях мирного населения — 18 миллионов. Получается — 38 миллионов.
Когда я обнародовал эти расчеты, то услышал немало обвинений: выдумка, фальсификация, очернение… Как будто цифры взяты с потолка. Однако через несколько лет сказала свое слово высшая власть. И действительность оказалась страшней моих расчетов.
14 февраля 2017 года на слушаниях в Государственной думе с докладом «Документальная основа Народного проекта «Установление судеб пропавших без вести защитников Отечества» выступил сопредседатель движения «Бессмертный полк России» депутат Госдумы Николай Земцов:
«Согласно рассекреченным данным Госплана СССР, потери Советского Союза во Второй мировой войне составляют 41 миллион 979 тысяч, а не 27 миллионов, как считалось ранее. Это — без малого одна треть современного населения Российской Федерации.
Безвозвратные потери в результате действия факторов войны — более 19 миллионов военнослужащих и около 23 миллионов гражданского населения… почти 42 миллиона человек».
Гитлеровская Германия, сражаясь на несколько фронтов (Восточный, Африка, Средиземноморье, Западный фронт), потеряла до 7,3 миллиона солдат и мирных жителей.
А СССР — 42 миллиона солдат и мирных жителей. Среди них, по данным Министерства обороны на 2013 год, почти 2 миллиона — «пропавших без вести».
Где Рейхстаг?
Во время штурма случались и казусы. Накануне наступления, ночью оказалось, что наступавшие не знают, как выглядит рейхстаг и тем более, где он находится.
Вот как описывал эту ситуацию командир батальона, Неустроев, которому было приказано штурмовать рейхстаг: «Полковник приказывает:
‘Выходи быстрее к рейхстагу!’. Я кладу трубку. В ушах все еще звучит голос Зинченко. А где он, рейхстаг-то? Черт его знает! Впереди темно и пустынно».
Зинченко в свою очередь докладывал генералу Шатилову: «Батальон Неустроева занял исходное положение в полуподвале юго-восточной части здания. Только вот ему какой-то дом мешает – закрывает Рейхстаг. Будем обходить его справа’. Тот недоуменно отвечает: ‘Какой еще дом? Кроль-опера? Но он от „дома Гиммлера“ должен быть справа. Не может быть перед Рейхстагом никакого здания…».
Тем не менее, здание было. Приземистое в два с половиной этажа с башнями и куполом наверху. За ним в двухстах метрах виднелись очертания громадного, двенадцатиэтажного дома, который Неустовев и принял за конечную цель. Но серенькое здание, которое они решили обойти, неожиданно встретило наступавшим сплошным огнем.
Правильно говорят, одна голова хорошо, а две лучше. Загадка месторасположения Рейхстага разрешилась по прибытию к Неустроеву Зинченко. Как описывает сам комбат:
Оборона
Итак, Брестская крепость одной из первых приняла удар фашистского вторжения. Её штурм немцы начали 22 июня 1941 года в начале пятого утра (по московскому времени), с мощнейшего артиллерийского обстрела (7 тысяч выстрелов за первые пять минут).
Начало штурма
Поскольку почти все советские солдаты в это время спали в казармах (а офицеры – на квартирах), уже только от этого обстрела потери были очень серьёзными. Всего за полчаса до него советское командование в Бресте получило приказ вывести вверенные ему части из казарм на границу. Но выполнить этот приказ не успели, а потом уже связь была нарушена.
Скоординированного командования не было организовано. После первых минут неразберихи и хаоса наши бойцы оказались разделёнными на стихийно образовавшиеся группы, которые заняли оборону где придётся и стали мужественно отражать атаки фашистов.
Силы сторон
Штурмовали Брестскую крепость подразделения 45-й пехотной дивизии вермахта, дополнительно усиленные девятью лёгкими и тремя тяжёлыми (гаубично-мортирными) артиллерийскими батареями. В 45-й дивизии было 15 тысяч человек, сколько из них участвовало в штурме, точно неизвестно.
В ночь на 22 июня в цитадели находилось более 9 тысяч советских солдат и офицеров. В их числе:
- пограничники 17-го Брестского погранотряда,
- конвоиры 132-го батальона войск НКВД,
- пехотинцы восьми стрелковых батальонов,
- один разведбат,
- 2 артиллерийских дивизиона (противотанковый и противовоздушный),
- сапёры 33-го инженерного полка,
- курсанты школы военных шоферов,
- новобранцы весеннего призыва из нескольких пехотных частей, проходившие курс молодого бойца.
Хроника событий
22 июня немцы смогли занять только 3 здания: клуб (бывшую церковь), офицерскую столовую и ближайшую к Брестским воротам казарму. Защитники крепости закрепились на стихийно выбранных рубежах в развалинах и отбивали все атаки.
23 июня фашистское командование вывело своих солдат из крепости и продолжило её артиллерийский обстрел, иногда устраивая перерыв и предлагая советским бойцам сдаться. К концу 23 июня 1900 солдат и офицеров, оборонявших западную часть Брестской крепости, сдались.
24 июня в восточной части цитадели на прорыв пошла боевая группа во главе с капитаном Зубачёвым, лейтенантом Виноградовым и комиссаром Фоминым. Она была частично пленена, частично уничтожена фашистами.
В последующие дни блокированные в разных зданиях крепости группы советских солдат и офицеров продолжали ожесточённое сопротивление. Но многие, израсходовав все боеприпасы, сдавались в плен.
29 июня вторую попытку прорыва предприняла оборонявшаяся в руинах казарм у Тереспольских ворот группа старшего лейтенанта Потапова и лейтенанта Кижеватова. Она была полностью уничтожена врагами.
В тот же день фашисты сбросили на Брестскую крепость 22 пятьсоткилограммовые бомбы и одну сверхмощную, весом в 1800 кг.
Целью было сломить упорное сопротивление защитников Восточного форта – группу численностью около 400 человек, которую возглавил майор Гаврилов (опытный кадровый офицер, участник гражданской и советско-финской войн). Кроме стрелкового оружия, у них были противотанковые и зенитные пушки, и взять этот бастион без серьёзных потерь враги не могли.
Но после разрушения форта бомбардировкой от этой силы осталось всего несколько человек. Они укрывались в подвалах, и ещё несколько недель совершали вылазки, внезапно нападая на врага из укрытия. 23 июля майор Гаврилов попал в плен – раненым, в крайне истощённом физическом состоянии.
Отдельные малые группы и бойцы одиночки продолжали скрываться в подземных казематах Брестской крепости вплоть до второй половины августа 1941 года. Фашисты пытались уничтожить их при помощи огнемётов, а потом затопили все подвалы в крепости водами реки Западный Буг.
26 августа захваченную Брестскую крепость посетили Гитлер и Муссолини.
Потери сторон
По данным командования 45-й дивизии вермахта, немцы потеряли в Брестской крепости 1197 человек; советских военнослужащих погибло 1877 человек, и ещё 7223 человека было взято в плен.
В.Толкунов «Бессмертие. Брест»
Оборона Брестской крепости стала примером мужества и стойкости советских воинов, и цитадель недаром носит звание «крепость-герой».
Крым и Северный Кавказ
В постановлении №5859сс «О крымских татарах», принятом 11 мая 1944 года Государственным Комитетом Обороны, были отмечены непатриотичные действия, предпринятые крымскими татарами после появления на полуострове сил вермахта.
Согласно официальным данным, подавляющее большинство крымско-татарских призывников, отправившихся на фронт после начала Великой Отечественной войны дезертировало из армии, а те, кто остался оборонять родные места, массово переходили на сторону противника. Добровольно вступая в организуемые немецким командованием отряды, они активно включились в жестокую борьбу против красноармейцев и партизан, а также участвовали в насильственном угоне советских граждан в Германию.
Симпатизировавшие немцам крымчане входили в разведывательные «Мусульманские комитеты» и «Татарские национальные комитеты», занимавшиеся диверсиями в тылу Красной Армии.
Из желавших отторжения Крыма от СССР местных жителей была создана 1-я Татарская горно-егерская бригада СС, однако, вопреки ожиданиям, фашисты проиграли войну, а участвовавшие в предательстве крымские татары летом 1944 года были депортированы в Узбекскую АССР.
Аналогичная судьба постигла чеченцев и ингушей, которые подверглись переселению в феврале 1944 года. Причиной послужило лояльное отношение горцев к фашистам, намекавшим им на получение после войны суверенитета. Хотя на самом деле нацисты видели в кавказском регионе, не отличавшемся политическою стабильностью, но изобиловавшем природными богатствами, плацдарм для разведывательно-диверсионных работ и подрыва деятельности Красной Армии
Штурм крепости
Кроме дивизионной артиллерии 45-й пехотной дивизии вермахта для артиллерийской подготовки были привлечены девять лёгких и три тяжёлых батареи, батарея артиллерии большой мощности (две сверхтяжёлые 600-мм самоходные мортиры «Карл») и дивизион 210-мм мортир (21 cm Mörser 16). Кроме того, командующий 12-м армейским корпусом в течение первых пяти минут артподготовки сосредоточил по крепости огонь двух дивизионов таких же мортир 34-й и 31-й пехотных дивизий. Суммарный планируемый расход артбоеприпасов составил свыше 7 тыс. выстрелов калибром от 105 мм и выше. Приказание о выводе из крепости частей 42-й стрелковой дивизии, отданное лично командующим 4-й армией генерал-майором А. А. Коробковым начальнику штаба дивизии по телефону в период с 3 часов 30 минут до 3 часов 45 минут, до начала военных действий не успели выполнить.
22 июня в 3:15 (4:15 по советскому «декретному» времени) по крепости был открыт ураганный артиллерийский огонь, заставший гарнизон врасплох. В результате были уничтожены склады, повреждён водопровод (со слов выживших защитников, вода в водопроводе отсутствовала ещё за два дня до штурма), прервана связь, нанесён серьёзный урон гарнизону. В 3:23 начался штурм. Непосредственно на крепость наступали до полутора тысяч человек пехоты из трёх батальонов 45-й пехотной дивизии. Неожиданность атаки привела к тому, что единого скоординированного сопротивления гарнизон оказать не смог и был разбит на несколько отдельных очагов. Штурмовые отряды первой волны немцев, наступавшие на крепость, прошли до Северных ворот Кобринского укрепления не встретив сопротивления. Однако вторая их волна была встречена перешедшими в контратаку частями гарнизона. Таким образом, нападающие были расчленены и частично уничтожены. Сильное сопротивление они встретили на Волынском и, особенно, на Кобринском укреплении, где дело доходило до штыковых атак.
К полудню положение стабилизировалось. Немцы смогли закрепиться лишь на отдельных участках цитадели, включая господствующее над крепостью здание клуба (бывшая церковь Святого Николая), столовую командного состава и участок казармы у Брестских ворот, на Тереспольском, на части Волынского и западе Кобринского укреплений.
В районе Западного форта и домов комсостава на Кобринском укреплении сражалась группа бойцов под командованием капитана В. В. Шабловского.
В районе Тереспольских ворот продолжали сражаться группы под командованием старшего лейтенанта А. Е. Потапова (в подвалах казарм 333-го стрелкового полка) и пограничники 9-й пограничной заставы лейтенанта А. М. Кижеватова (в здании пограничной заставы).
К 7:00 22 июня 42-я и 6-я стрелковые дивизии покинули крепость и город Брест, однако множеству военнослужащих этих дивизий так и не удалось выбраться из крепости. Именно они и продолжали сражаться в ней. По оценкам историка Р. Алиева, из крепости вышло около 6 тысяч человек, а осталось в ней около 9 тысяч. По другим данным, на 22 июня в крепости находилось лишь от 3 до 4 тысяч человек, так как часть личного состава обеих дивизий была вне крепости — в летних лагерях, на учениях, на строительстве Брестского укрепрайона (сапёрные батальоны, инженерный полк, по одному батальону от каждого стрелкового полка и по дивизиону от артиллерийских полков).
Из боевого отчёта о действиях 6-й стрелковой дивизии:
К 9 часам утра крепость была окружена. В течение дня немцы были вынуждены ввести в бой резерв 45-й пехотной дивизии (2-й батальон 135-го пехотного полка) и 133-й пехотный полк, первоначально являвшийся резервом корпуса. Также, после захвата Бреста, к крепости был отведён 130-й пехотный полк. Таким образом в последующей осаде была задействована вся 45-я пехотная дивизия.
Основная масса оставшихся в Брестской крепости военнослужащих, лишённая командования, не приняла участия в боевых действиях и в течение первых дней массово сдалась в плен. Фактически активное сопротивление противнику оказала только незначительная часть гарнизона. Защитники крепости стихийно объединялись в различные боевые группы, действовавшие по большей части разрозненно. Единого командования организовано не было. В этой связи, гарнизон крепости упустил возможность отразить атаки подразделений 45-й пехотной дивизии, деблокировать выходы из крепости и осуществить организованный выход из неё, что было вполне реальным.
