Голод в россии при царе: политика - объективный и полноценный взгляд newsland

Оглавление

1920-е годы

В начале 1920-х годов началась серия голодовок

Первый голод в СССР произошло в 1921-1923 годах и получил широкое международное внимание. Наиболее пострадавшими регионами являются юго-восточные районы европейской части России (включая Поволжье , особенно национальные республики Идель-Урал , см

Голод 1921–22 в Татарстане ) и Украина. По оценкам, 16 миллионов человек могли пострадать и до 5 миллионов умерли. Фритьоф Нансен был удостоен Нобелевской премии мира 1922 года , в частности, за его работу в качестве Верховного комиссара по оказанию помощи в России. Другими организациями, которые помогали бороться с голодом в Советском Союзе, были Международный союз спасения детей и Международный комитет Красного Креста .

Когда в 1921 году в России разразился голод, директор Американской администрации по оказанию помощи в Европе Уолтер Лайман Браун начал переговоры с советским заместителем наркома иностранных дел Максимом Литвиновым в Риге , Латвия . Соглашение было достигнуто 21 августа 1921 года, а 30 декабря 1921 года Брауном и наркомом внешней торговли Леонидом Красиным было подписано дополнительное соглашение о реализации. Конгресс США ассигновал 20 миллионов долларов на помощь в соответствии с Законом о борьбе с голодом в России от конца 1921 года.

На пике своего развития в ARA работали 300 американцев, более 120 000 россиян и ежедневно кормили 10,5 миллионов человек. Ее операции в России возглавлял полковник Уильям Н. Хаскелл . Медицинский отдел ARA действовал с ноября 1921 года по июнь 1923 года и помог преодолеть эпидемию тифа, опустошавшую тогда Россию. Операции ARA по оказанию помощи голодающим проводились параллельно с гораздо меньшими операциями по оказанию помощи голодающим меннонитам , евреям и квакерам в России.

Деятельность ARA в России была прекращена 15 июня 1923 г. после того, как было обнаружено, что Россия возобновила экспорт зерна.

Список погибших

Как и в случае с другими крупномасштабными голодоморами, разброс оценок весьма велик. Официальное советское издание начала 1920-х годов пришло к выводу, что в 1921 году от голода и связанных с ним болезней умерло около пяти миллионов человек: это число обычно указывается в учебниках. По более консервативным цифрам — не более миллиона, в то время как другая оценка, основанная на медицинском отделе ARA, говорила о двух миллионах. С другой стороны, некоторые источники говорят о десяти миллионах погибших. По словам Бертрана М. Патенауде, «такое число вряд ли кажется экстравагантным после многих десятков миллионов жертв войны, голода и террора в двадцатом веке».

Кормила ли Россия полмира своим хлебом?

Монархисты и либералы продолжают с гордостью утверждать, что царская Россия была крупнейшим экспортером зерна в мире, что она кормила хлебом всю Европу. Вот только триумф несколько омрачает то обстоятельство, что звание крупнейшего поставщика зерна в Европу Россия делила с насчитывавшей в 21,4 раза меньшее населения Аргентиной, 171 млн. человек против 8 млн. Экспорт зерна из России в самом благоприятном 1913 году составил рекордные 554 млн пудов или 22.1% мирового экспорта, Аргентины – 535 млн пудов или 21.34% от мирового экспорта, только для данного южноамериканского государства это был рядовой год. При этом Россия еще и ввезла 25млн пудов зерна, то есть чистый экспорт Аргентины выше — 535 млн пудов зерна против 530 млн пудов у нашей страны. В рекордном 1913 году в России было собрано 30,3 пуда зерна на душу населения, в США — 64,3 пуда, в Аргентине — 87,4 пуда, в Канаде — 121 пуд. Таким образом, по сбору зерна на душу населения Соединённые Штаты опережали царскую Россию в два, Аргентина — в три, а Канада — в четыре раза. А экспорт зерна России в Европу, а это фактически был весь экспорт зерна (98%), составил 6.3% того зерна, что потреблялся Европой или 1/16 часть. Поэтому в 1915 году, когда экспорт зерна из России упал в 30 раз, то есть практически прекратился, то Европа этого и не заметила. Так как Европа на 81% сама обеспечивала себя хлебом, а Аргентина и США легко компенсировали то, что не смогла поставить Россия.

При этом Аргентина и Америка продавали избыток зерна, а Россия экспортировала зерно, которого не хватало даже для питания детей, экспортировала зерно худшее по качеству по сравнению с другими странами. Характеризуя основные черты российского зернового экспорта дореволюционного периода, русский экономист П.И. Лященко писал: «Несмотря на высокие природные качества, русский хлеб не брали наиболее хорошие и дорогие покупатели. Американскому чистому и высокосортному зерну однообразно высоких стандартов, американской строгой организованности торговли, выдержке в снабжении и ценах русские экспортеры противопоставляли зерно засоренное (часто с прямым злоупотреблением), разносортное, не соответствующее торговым образцам, выбрасываемое на внешний рынок без всякой системы и выдержки в моменты наименее благоприятной конъюнктуры, часто в виде товара непроданного и лишь в пути ищущего покупателя». В результате, по его мнению, «русский экспортер должен был ограничиваться или теми рынками, где он имел естественные преимущества географической близости, или рынками стран, с которыми мы были связаны финансово-торговой зависимостью, или рынками, где русский хлеб продавался дешевле мировых цен».

«Экспорт продукции сельского хозяйства в 1909-1913 гг. составлял 89,5% всего экспорта России. В этот же период среди продуктов земледелия, вывозимых Россией, продукты зернового хозяйства составляли 46,7% всего экспорта, продукты интенсивных технических культур – 7,5%, продукты животноводства – 16,2». Нашу страну конкуренты постепенно вытесняли с европейского рынка: «Экспорт России занимал существенную долю мирового зернового рынка. Однако в конце XIX – начале ХХ века Россия проиграла несколько ключевых рынков своим основным конкурентам – США и Германии. Прежде всего, это английский рынок пшеницы (проигран США и ряду других американских государств – производителей зерна) и ржаной рынок Германии (Россия была вытеснена с этого рынка самими германскими производителями). Кроме того, Россия уступила Германии на зерновом рынке Финляндии и ряда своих западных губерний»

«В зерновом экспорте России, в отличие от США и Германии, доля готовой продукции (различных видов муки) была очень низкой (2–3%)» Но не хлебом единым жив человек, по выращиванию остальных культур Россия отставала, та же Германия, в которой численность населения была почти в три раза меньше (60 млн. человек), выращивала в 1.5 раза больше картофеля: 3 301 381 тыс. пудов против 2 191 291 тыс. пудов картофеля, выращиваемого в России. То есть на одного человека в Германии выращивали в четыре с лишним раза больше «второго хлеба».

Сделался голод, народ умирал

Вернёмся к роману Фурманова. «Чем ближе к Самаре, тем дешевле на станциях хлеб. Хлеб и все продукты. В голодном Иваново-Вознесенске, где месяцами не выдавали ни фунта, привыкли считать, что хлебная корочка — великий клад. И тут рабочие вдруг увидели, что хлеба вволю, что дело совсем не в бесхлебье, а в чём-то другом… Надо бы было поверить, что, продвигаясь в самарскую хлебную гущу, всё там будет дешевле. На каком-то полустанке, где хлеб показался особенно дёшев и бел, — закупили по целому пуду… Через день приехали на место и увидели, что там он белей и дешевле…»
Роман «Чапаев» не только основа для культового советского фильма, но и очень важный исторический нарратив. Он доказывает, что в 1919 году в Поволжье не существовало предпосылок для голода, хлеб можно было открыто приобрести. Рабочие из промышленных нечернозёмных регионов правильно догадывались, что проблемы городов не в бесхлебье.
Из этого наблюдения могли быть сделаны два практических вывода. Первый: необходимо восстановить транспорт и заинтересовать крестьян-производителей в сдаче зерна государству, чтобы хлеб стал доступен в Иваново-Вознесенске и других фабрично-заводских городах. Второй предполагал реквизицию хлеба у крестьян как наказание не только за его укрывательство, но и «неправильное» классовое происхождение владельцев.

Реквизиция крупного рогатого скота для Красной армии. («Дилетант»)

С середины 1918 года советская власть уверенно шла вторым путём. В сельскую местность выдвигались продотряды. В помощь им создавались сельские комитеты бедноты — комбеды — с заранее определённой функцией: помогать местным советским органам в заготовке продовольствия. Это сразу привело к крестьянским восстаниям.
В 1918 году большевики не имели возможности в массовом порядке выкачать хлеб из деревень. Под их контролем была относительно небольшая территория, а система насильственных реквизиций ещё не сформировалась. Потому-то в Поволжье на станциях было можно купить недорогой хлеб. Но соввласть крепчала, и прессинг на земледельцев усиливался.
Кроме того, увеличилось число государственных едоков. К концу 1919 года численность Красной Армии достигла 3 млн человек, а в 1920 году — 5,3 млн. Поволжье оказалось ресурсной базой для двух фронтов одновременно — Южного, против белых армий Деникина и Врангеля, и Восточного — против Колчака.
Первые случаи голода в регионе были отмечены ещё в 1920 году. К лету следующего года стало ясно, что начинается катастрофа, не имеющая аналогов в новейшей истории России: засуха в Поволжье погубила и без того существенно сократившиеся посевы. Привычная «старорежимная» мера борьбы с голодом (доставка хлеба из губерний, не затронутых засухой) исключалась. На четвёртый год советской власти запасов зерна не осталось нигде.

Меры правительства

Борис Годунов предпринимал различные шаги для того, чтобы облегчить положение населения. Принятые меры для смягчения последствий голода:

Раздача хлеба и денег. По приказу Годунова была открыта казна, из которой щедро раздавалось зерно и деньги голодающим людям. Это многих спасло, но не могло охватить всех нуждающихся.
Борьба со спекуляцией. Уже во время первого неурожайного лета цены на продовольствие взлетели в несколько раз. Купцы придерживали товары, ожидая еще большего повышения их стоимости. Правительство пыталось фиксировать цены на хлеб, жестоко карало спекулянтов – вплоть до смертной казни.
Помощь в захоронении. Правительство взяло на себя обязательство помогать в погребении умерших от голода. Найденные на дорогах трупы полностью хоронились за казенный счет.
Разрешение крестьянам покидать хозяев. Уже к осени 1601 Годунов понял, что последствия голода могут быть катастрофическими. В ноябре он издает указ «О крестьянском выходе», согласно которому крестьянам разрешалось покидать хозяев, не способных обеспечить им пропитание. Запрещалось уходить только крестьянам из монастырей и богатых имений.

Политика Годунова во время Великого голода и современниками, и историками оценивается неоднозначно. Раздача хлеба приводила к тому, что люди массово стекались в крупные города, где еще больше погибали от голода и инфекционных болезней. Борьба со спекулянтами не имела больших успехов. Правительство предпринимало суровые меры, но цены на продовольствие продолжали стремительно расти. Холопы, покидающие хозяев, часто собирались в разбойничьи шайки и начинали грабить окрестности.

Несмотря на сложности в реализации политики помощи голодающим, это была первая в российской истории попытка наладить систему государственной поддержки населения, оказавшегося в бедственном положении.

Куда пропал хлеб: изъятия, воры и мыши

Цепочка решений и случайных событий, суммой которых стал голодомор, подробно описана в литературе. Краткое, но понятное их изложение содержится в статье историка д. и. н. Сергея Нефёдова. Особенно сильно пострадали производящие зерно районы (ограбленные с целью экспорта хлеба) и районы, в которых традиционно сельским хозяйством в основном занимались крестьяне-единоличники (Украина, Кубань, Поволжье). В Центрально-Черноземной области РСФСР, где крестьянство привыкло жить общинами, коллективизацию приняли спокойнее.

Коллективизационный плакат 1930-х гг. (ttolk.ru)

Серьезный урон нанесло раскулачивание, лишившее деревню сотен тысяч устойчивых хозяйств. Но главным ударом стала сплошная коллективизация: ее форсировали, так как не удалось заставить единоличников сдавать государству хлеб по заниженным ценам (тогда как колхозы уговаривать не надо). Далеко не всех единоличников это устраивало. В 1930 г. в протестных выступлениях участвовало около 2,5 млн крестьян (14 тыс. восстаний, бунтов и демонстраций). Ответом стали репрессии и начало насильственного изъятия хлеба. Благодаря этому в 1930 г. СССР продал 298 млн пудов зерна, в 1931 г. — 316 млн пудов, и получил необходимые для продолжения индустриализации средства.

Государство, переоценивая размеры урожая и масштабы его утайки крестьянами, изымало хлеб, оставляя огромному количеству крестьян недостаточно для пропитания. В Украине все усугубилось тем, что первый секретарь ЦК КП (б)У С. Косиор, не имея достоверных данных об урожайности, заявлял в 1931 г., что высокие планы хлебозаготовок, спущенные «сверху», — вполне реальны, и сетовал на саботаж со стороны крестьян. Эта ошибка стала фатальной — от деревни требовали невыполнимых показателей.

Усугубил ситуацию и забой тяглого скота крестьянами, не желавшими дарить свою собственность колхозам; а без скота, не дождавшись во многих местах тракторов к посевной, немало крестьян не могли эффективно работать. Затем, чувствуя угрозу голода, крестьяне в 1932 г. начали массово утаивать урожай (что в конечном итоге сделало их положение еще хуже): стригли колосья на полях, воровали зерно или прятали его в соломе при обмолоте. При уборке урожая оставляли часть на полях, но сохранить это не всегда удавалось, так как заготовители долгое время оставались в деревне. К тому же, работники ОГПУ, обыскивая крестьянские хозяйства, нередко забирали все, что находили.

Из справки ОГПУ об убое скота, 1929 г. (school.rusarchives.ru)

Казалось бы, утайка хлеба должна была спасти крестьян от голода. Если бы не два важных обстоятельства. Во-первых, воровали не все, массы работавших честно оказались обреченными после сдачи хлеба государству. Во-вторых, огромную часть похищенного не удалось сохранить — на поля и в погреба, где слишком долго лежало утаенное зерно, пришли поживиться мыши. Осенью и зимой 1932−1933 гг. массовым размножением грызунов была охвачена почти вся степная зона Европейской части СССР. По воспоминаниям одного крестьянина, «в ноябре 1932 года пошли лавой мыши и ели все на свете, даже людям спать не давали, обгрызали пальцы». Весной пришлось приложить немало усилий, чтобы потравить грызунов. Но мыши отняли то, что не смогло забрать государство, и крестьяне остались без еды.

Ко всему прочему, власти оказывали мало продовольственной помощи голодающим. С одной стороны, вина в этом лежит на местных работниках, не желавших признавать масштабы бедствия. Как писал украинский врач П. Блонский, «говорить о голоде считалось чуть ли не контрреволюцией». С другой стороны, помощь стремились оказывать прежде всего колхозникам, стимулируя единоличников расстаться со своей самостоятельностью. С началом сева в поле для колхозников было организовано питание, а единоличники продолжали умирать.

Как указывает С. Нефёдов, Украине выделили в помощь 5 млн ц зерна. В первом квартале 1933 г. всем городам страны выделили 15 млн ц, так что объем помощи ощутимый. Но все же крайне недостаточный. Работающим колхозникам выдали 170 кг зерна (в других голодающих районах СССР больше — 190−210 кг). Это количество не покрывало минимальных потребностей. В города голодающих не пускали. В конечном итоге пережившие голод крестьяне, лишенные возможности развязать вооруженную войну против государства, как в начале 1920-х гг., вынуждены были адаптироваться к новым условиям и играть по установленным властями колхозным правилам. Сталин победил: получая от крестьян хлеб по заниженным ценам, он добыл средства для снабжения городов и индустриализации.

Плакат 1933 г. (school.rusarchives.ru)

Трагедия народов

Главный аргумент против идеи геноцида украинского этноса — факт, что голод распространился по огромной территории. Недоедало около 40 млн человек. Бедствие начала 1930-х охватило Украину, Кубань, очень сильно пострадали Северный Кавказ, Поволжье, ЦЧО; голодали в Белоруссии, голодные смерти случались даже в Сибири. В Украине и всюду от голода умирали представители разных народов: украинцы, русские, белорусы, евреи, татары, молдаване, немцы, поляки, казахи, греки и др.

Число жертв голодомора никогда не будет подсчитано окончательно — последствия столь массовых трагедий всегда можно оценить лишь приблизительно. Общие прямые человеческие потери СССР составили до 7−8 млн человек (Н.А. Ивницкий). Из них на долю Украины, по подсчетам украинского историка С. Кульчицкого, приходится около 3,2 млн (4,5 млн, если учитывать и косвенные потери).

Н. Марченко «Дорога скорби». (volynpost.com)

К настоящему времени историки опубликовали большое количество документов, отражающих масштабы великого голода и трагедии отдельных крестьян. Многие публикации касаются душераздирающих событий в Украине. В голодающих районах невиданных размахов достигла смертность, служащие на местах сталкивались с каннибализмом и торговлей человеческим мясом. Повсеместным стало употребление в пищу конины, кошек и собак: только в УССР в 1931—1933 гг. было выловлено более 2 млн собак и 2,2 млн кошек. Воспоминания крестьян рисуют похожие картины и в Поволжье. К примеру, К. В. Филиппова (Саратовская обл.) говорила: «Ракушки из Хопра съели, лес ободрали, гнилую картошку съели, мышей, кошек, собак. Дохлую конину, облитую карболкой, отмачивали и ели. Люди падали, как инкубаторские цыплаки. Мы однажды с отцом купили холодец, а он оказался из человечьего мяса».

Н. Марченко «1933 год». (camonitor.kz)

Сильнее всего голод бушевал в 1933 г. В апреле государство прекратило экспорт зерна, планы сдачи хлеба колхозами были уменьшены, рабочим разрешено огородничество, а активное крестьянское сопротивление коллективизации было в основном подавлено, — все это помогло избежать повторения голодной смерти миллионов людей в 1934 г. и позднее.

Результаты и последствия голода

Великий голод оказал серьезное влияние на все сферы жизни и имел длительные последствия. Результаты голода 1601-1603:

Гибель большого количества людей. В силу разрозненности и противоречивости исторических источников, сложно говорить о точных цифрах. Церковный писатель и публицист XVII века Авраамий Палицын считал, что в одной Москве погибло 127 тысяч человек. Очевидец тех событий немец Конрад Буссов писал о 500 тысячах погибших. Некоторые историки полагают, что если учитывать все регионы Русского царства, то речь может идти об одном миллионе человек.
Эпидемии. Голод привел к быстрому распространению инфекционных болезней. В столице свирепствовала холера, которая унесла жизни более 100 тысяч человек.
Народные брожения. Голодные и нищие люди уходили в разбойники, а также присоединялись к повстанческим движениям. Процветали массовый бандитизм и разбой.

Великий голод привел к серии народных бунтов, среди которых наиболее значительным было восстание под руководством атамана Ивана Хлопка. Также голодные годы в значительной мере повлияли на свержение династии Годуновых, так как многими людьми это бедствие воспринималось как кара Бога за незаконное воцарение.

Наиболее значительные последствия голода 1601-1603:

Политические. Голод во многом спровоцировал Смуту, последующее убийство Федора Годунова и возведение на престол самозванцев.
Экономические. Наблюдались разорение и упадок на значительной части территории Русского царства. Потребовались долгие годы, чтобы преодолеть последствия кризиса.
Социальные. Усилилось расслоение в обществе и социальное напряжение.
Демографические. Сократилось количество населения. Также происходили заметные миграционные процессы. Люди переселялись из европейской части Русского царства на окраины в поисках лучшей доли.

Урок для власти, урок для мира

Достаточно скоро Помгол появился опять — сугубо правительственная организация, задачей которой было координировать действия местных и центральных властей. Малая советская энциклопедия (тома первого издания выходили с 1928 по 1931 год) хотя немало писала о противниках советской власти, но общественный Помгол в соответствующей статье упоминать не стала, только официальную структуру.
Осенью и зимой 1921 года, когда голод в Поволжье достиг апофеоза, в советскую Россию начались масштабные поставки денежной, продовольственной и другой помощи, в первую очередь, от американской организации АРА, а также из европейских стран. Однако полярный исследователь и филантроп Фритьоф Нансен обвинял западные правительства, что они могли бы спасти сотни тысяч жизней, если бы начали помогать гораздо раньше.

Сваленные в кучу трупы людей, умерших от голода. («Дилетант»)

Фотографии обтянутых кожей детских скелетов — живых и мёртвых — оказали более сильное воздействие на западное общество, чем новости о репрессиях. При этом большевики, как всегда, оказались умелыми тактиками. К изъятию драгоценностей у церковных общин (разумеется, ради спасения бедствующих) они приступили не сразу, а лишь в феврале 1922 года, когда западная помощь уже шла широким потоком. Мировые СМИ сообщали с мест, что ситуация гораздо страшнее, чем считалось, и остановить продовольственные поставки никто бы не решился.
Отмена продразвёрстки и американская пшеница сделали своё дело. К лету 1922 года голод пошёл на спад. Крестьяне охотно засевали пашни, рассчитывали доход от продажи хлебных излишков и не думали, что 7 лет спустя у них отберут уже не хлеб, а землю.

После 1921 года в странах Запада коммунизм стал ассоциироваться c голодом

Партия большевиков и, в первую очередь, её генеральный секретарь Иосиф Сталин сделали выводы. Следующее наступление на крестьянство — коллективизация — окажется продуманной военной операцией, а голод — не только случайным последствием, но и направленной мерой.

Фотографических свидетельств Голодомора 1933 года практически не осталось — исполнители позаботились. Советизированная общественность не пыталась создать независимые комитеты, а только одобряла коллективизацию и её героев вроде Павлика Морозова.

Марка. («Дилетант»)

Но Поволжский голод стал не менее важным уроком и для стран, жители которых начинают утро с чтения газет. Большевизм презентовал себя, как обновляющая сила, способная построить новый справедливый мир без войн и голода. И если Гражданская война в России выглядела естественным последствием Мировой войны, не очень страшным на фоне общеевропейской бойни, то чудовищный, каннибальский, средневековый голод оказался самой действенной антикоммунистической пропагандой.
Марксизм не умер в 1921 году. Но с тех пор ни одна коммунистическая партия в Европе не могла взять власть парламентским путём. Коммунизмом баловалась левая интеллектуальная элита, от студенческих демонстраций до сотрудничества с советской разведкой. Для среднего класса — «обывателя» в глазах этой элиты — коммунизм навсегда ассоциировался с голодом. Трагедия в Поволжье стала одной из самых чёрных страниц в истории СССР и России, а для остального мира — прививкой от большевизма.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ПОЕЗДКИ «НА ГОЛОД»

ОБЛОЖКА БРОШЮРЫ, ИЗДАННОЙ ПИРОГОВСКИМ ОБЩЕСТВОМ в 1903 году

Хирургическое общество имени Н.И. Пирогова уже знакомо нам по записи в Дневнике Нины Белявской от апреля 1905 года, когда собравшаяся на митинг молодёжь должна была одобрить резолюцию съезда этого общества (см. выше).

Наряду с другими благотворительными обществами, оно занималось организацией санитарно-продовольственных отрядов и сбором средств для голодающих. Члены Пироговского общества полагали, что врач должен принимать активное участие и в общественной жизни и тем самым способствовать освобождению народа от гнёта самодержавия. В январе 1906 года Нина Евгеньевна вступила в это Общество и разделяла его идеи. Этому идеалу врача-общественника Нина Белявская стремилась соответствовать всю жизнь.

Распространение «Холеры в 1904 − 1910 годы».

«Смотреть, как гибнет колыбель нашей семьи

ПОДЖОГ УСАДЬБЫ

Наступило 9 мая, Николин день, храмовой праздник в нашем селе. Вечером разгул вовсю: всё пьяно; мужики горланят пьяные песни; отовсюду несутся пьяные выкрики…На барском дворе, в старой усадьбе, где летом живут сёстры, пусто: работники ушли ночевать к жёнам в соседнюю деревушку. В новой усадьбе, усадьбе брата, в которой живу я, царствует полная тишина. Уже половина 11-го, и я сижу, усталая, над книгой. Внезапно с высоты соседней колокольни раздаётся удар колокола… другой… третий… Всё громче, лихорадочнее звучит набатный колокол среди весенней, тёплой ночи. Я спешу к окну и вижу на востоке, совсем близко, громадное пламя пожара. Меня изумляет спокойствие стряпух, которые стоят в бездействии подле забора, изредка обмениваясь отдельными замечаниями. Я не могу ориентироваться: мне кажется, что горит ближайший к нам порядок изб, откуда слышен глухой гул толпы и где высоко к небу взвиваются столбы пламени и дыма. — Да что вы?! — возражает стряпуха. — Это не Никифорово горит… Горит ваша старая усадьба!..

Вот оно что! Горит «старый дом»! Это лучше, чем несчастная деревня… Только бы не она!.. только бы не она!.. Деревня не сгорит… Деревня не погибнет, не пойдёт по миру, и место для личных чувств, для личной скорби — очищено… И больно, страшно больно в течение пяти часов смотреть, как гибнет эта колыбель нашей семьи. Там родились… там выросли… Потом ушли… ушли в широкий свет, на разные дороги… Но о нём, об этом старом доме, помнили… к нему стремились в мечте, в воспоминании… Сколько раз в Шлиссельбурге рисовался мне этот родной угол — единственный на всей земле постоянный и неизменный!..

Нет «кабинета» отца, с жёлтым стеклянным шкафом-библиотекой, откуда брались «Антон Горемыка» Григоровича и «Давид Коперфильд» Диккенса, над которыми пролито столько горячих ребячьих слез… Нет «залы» с висячей лампой и круглым столом, за которым в зимний вечер мать читала всем вслух своим мягким, музыкальным голосом роман Некрасова и Панаевой из «Современника»… Всё исчезло и сметено без возврата. Наутро — дымящееся пепелище… обожжённая земля — и более ничего!..

Поджог был очевиден: все кругом о нем говорили, а скоро сам поджигатель, под хмельком, стал открыто хвастать своим делом. Это был акт мести, и я — я была виной гибели родного гнезда!.. В деревне был старик, пользовавшийся нелестной репутацией пьяницы и «охальника», как его величали бабы. Восемь лет, как он уж забросил землю, не пахал, не сеял и служил пастухом. Оказывается, он приходил ко мне и просил на лошадь. Конечно, я отказала. И вот, в отместку, он спалил усадьбу, которой я не владела и в которой я не жила. Спалил в праздник, с полной безопасностью для себя, но с опасностью для всего села в 400—500 душ.

КОНЕЦ ОТРЫВКА ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ВЕРЫ ФИГНЕР

Части статьи: 1

Царь-Голод

Россия издавна являлась зоной рискованного земледелия: посевам на севере всегда угрожали заморозки, а на юге — регулярные засухи. Этот природный фактор, плюс неэффективность сельского хозяйства, периодически приводил к неурожаям зерновых и голоду.
Императрица Екатерина II приняла превентивные меры против голода: создала хлебные склады («магазины») в губернских центрах для продажи зерна по фиксированной цене. Но шаги правительства не всегда были эффективны. Попытки в царствование Николая I заставить крестьян выращивать картофель (как альтернативу зерновым) привели к бунтам. Во второй половине 19 века образованные люди стали задумываться о том, как правильно решить проблему регулярных неурожаев и голодающих крестьян. Александр Энгельгардт в «Письмах из деревни» показал, что по соседским дворам за «кусочками» ходят не профессиональные нищие, а крестьяне, которым не хватает хлеба до нового урожая, и эта нехватка — системна. По мнению другого знатока народа, Николая Некрасова, именно голод заставлял крестьян заниматься несвойственными им делами — например, строить железную дорогу: «В мире есть царь, этот царь беспощаден. Голод названье ему».

Очередь за хлебом в Петрограде. Осень 1916 года. («Дилетант»)

Но страшный голод 1891 года после очередного неурожая показал, что решение так и не найдено. Казна истратила на помощь пострадавшим полмиллиарда рублей, но избежать смертей от нехватки продовольствия так и не удалось. Однако голод сплотил общественность, от Льва Толстого до его оппонента Иоанна Кронштадтского, в желании как помочь крестьянству, так и предотвратить новые бедствия.
После революционных событий 1905 года проблема неурожаев и голода отступила на второй план. Пьеса Леонида Андреева «Царь-голод» была посвящена порокам современной цивилизации, а не проблемам голодающей деревни. Валовый сбор зерновых перед Мировой войной вдвое превышал сбор первых лет царствования Николая II. Право выхода из сельской общины, новые железнодорожные линии, медленная, но неуклонная интенсификация труда на селе позволяли надеяться, что в 20 веке голод России не грозит.

Происхождение

Европейский театр гражданской войны в России 1918–1919 гг.

До начала голода Россия пережила три с половиной года Первой мировой войны и Гражданских войн 1918–1920 годов, многие конфликты происходили внутри России. Во время Гражданской войны в России погибло от 7 до 12 миллионов человек , в основном мирные жители.

До голода все стороны Гражданских войн в России 1918–1921 годов — большевики , белые , анархисты , отделившиеся народы — обеспечивали себя, отбирая еду у тех, кто ее выращивал, передавая ее своим армиям и сторонникам, и отрицая это своим врагам. Большевистское правительство реквизировало припасы у крестьянства за небольшую плату или бесплатно. Это привело к тому, что крестьяне резко сократили производство сельскохозяйственных культур. Богатые крестьяне ( кулаки ) удерживали излишки хлеба для продажи на черном рынке . В 1920 году Ленин приказал усилить реквизицию продуктов питания у крестьян.

Поначалу было отказано в помощи извне Советской России. Американская администрация помощи (АРА), который Герберт Гувер создана , чтобы помочь жертвам голода Первой мировой войны , предложил помощь Ленину в 1919 году, при условии , что они имеют полное право голоса по сети железных дорог России и раздаточных пищи беспристрастно ко всем. Ленин отказался от этого как от вмешательства во внутренние дела России.

В конечном итоге Ленин был убежден — этим голодом, Кронштадтским восстанием , крупномасштабными крестьянскими восстаниями, такими как Тамбовское восстание , и провалом всеобщей забастовки в Германии — изменить свою политику внутри страны и за рубежом. Он издал указ о новой экономической политике 15 марта 1921 года. Голод также помог открыть дорогу Западу: на этот раз Ленин разрешил гуманитарным организациям привозить помощь. В Западной Европе помощь во время войны больше не требовалась, и у ARA была создана организация в Польше , которая облегчила польский голод, начавшийся зимой 1919–1920 годов.

Кукиш для НКО

На первом этапе — летом 1921 года — помощь пришла из неожиданного источника. Чудовищный голод вызвал явление, почти забытое в стране: консолидацию общественных сил, относящихся к советской власти без восторженной лояльности, но готовых временно забыть разногласия и приступить к активной работе по решению проблемы.
22 июня в Московском обществе сельского хозяйства выступили участник кооперативного движения, агроном Михаил Куховаренко, и экономист Александр Рыбников. Они вернулись из Саратовской губернии и сделали доклад на тему: «Неурожай Юго-Востока и необходимость государственной и общественной помощи». Четыре дня спустя «Правда» опубликовала статью, признававшую тяжелейший голод в Поволжье, а также тот факт, что бедствие превосходит по своим масштабам голод 1891 года.
Такая реакция официозной газеты на доклад породила надежды, что, как и при царизме, против голода можно объединиться всей страной. При Московском обществе сельского хозяйства был создан комитет по борьбе с голодом — Помгол. В него вошли деятели из разных сфер: искусствовед Павел Муратов, друг и соратник Льва Толстого Владимир Чертков, писатель Михаил Осоргин, филолог Николай Марр и другие люди, известные с дореволюционных времён. Комитет возглавил председатель Московского совета Лев Каменев. Почётным председателем стал писатель Владимир Короленко, ветеран борьбы с голодом 1891 года.

Умирающие от голода ребёнок и его отец в селении Маркс. («Дилетант»)

Создание общественного Помгола выглядело сенсацией. С момента захвата власти большевики последовательно избавлялись от политических союзников и пресекали любую деятельность, в том числе благотворительную, возникшую не по приказу. Казалось, невиданная беда принудила их к взаимодействию с творческой и экономической интеллигенцией.
Игра в сотрудничество с неправительственной организацией продолжалась недолго. В большевистской печати комитет именовался не иначе, как «Прокукиш», по именам троих деятелей: бывшего министра Временного правительства Сергей Прокоповича, его жены Екатерины Кусковой и либерального политика Николая Кишкина. Ленин откровенно писал: «От Кусковой возьмём имя, подпись, пару вагонов (продовольствия) от тех, кто ей сочувствует. Больше ни-чегого». Он велел партийной прессе: «на сотни ладов высмеивать и травить «Кукишей» не реже одного раза в неделю».
После получения первой партии заграничной помощи Помгол был распущен, а большинство его участников — арестованы. Сравнительно с последующими репрессиями их судьба была не очень драматичной — кто-то отбыл за границу, а кто-то даже сделал успешную карьеру в советской России. Так был упущен, скорее всего, последний шанс на существование независимой общественной организации, способной взаимодействовать с коммунистической властью, если не контролируя её, то хотя бы консультируя.
Отвергая протянутую руку помощи, большевики действовали цинично и рационально. Даже те из будущих вождей, кто в годы Первой Мировой войны находился в ссылке и эмиграции, имели представление о работе Земгора (Главный по снабжению армии комитет Всероссийских земского и городского союзов) и военно-промышленных комитетов.
Эти организации помогали правительству, но также его критиковали. Поэтому голод казался большевикам меньшей угрозой, чем любое независимое учреждение.

Голодные годы

Великий голод 1601-1603 гг продолжался почти 3 года. Его пик пришелся на 1602 год, когда ежедневно на улицах Москвы умирало по несколько сотен человек. В русских и иностранных источниках того времени приводятся страшные свидетельства того, насколько измучены были люди. Им приходилось питаться сеном и корой с деревьев. Частыми были случаи людоедства, поедания кошек и собак.

Крестьяне уходили от своих хозяев. Иногда они сбегали, но часто это происходило по добровольному соглашению. Люди перемещались из одной части страны в другую, пытаясь добыть пропитание. Все дороги были переполнены трупами.

Голод охватил не только крестьян, но и мещан (жителей городов), а также мелких и средних дворян. Только самая зажиточная часть населения – бояре, верхушка духовенства и купечества относительно легко смогла пережить последствия голода.