Оглавление
Введение
За последние несколько лет, в особенности за последний год, наметился рост интереса к марксистской теории. Снова возникают марксистские кружки. В YouTube появляется все больше контента, посвященного разбору вопросов марксистской теории (диалектики, политической экономии, теории социализма). Одним из наиболее известных современных популяризаторов марксизма и пионером марксистской пропаганды в интернете стал доктор философских наук, профессор М.В. Попов, который одновременно является лидером Фонда Рабочей Академии (далее ФРА) и Рабочей Партии России (далее РПР). В указанных организациях состоит ряд преподавателей и научных работников и, значит, организации могут рассматриваться не только как политические объединения, но и как определённая научная школа, имеющая целью проводить отдельные теоретические и, соответственно, политические представления о марксизме в массы населения. Сложилась такая ситуация, что даже можно говорить о некоем «фан-клубе» Попова.
Михаил Васильевич Попов
Речь идёт не просто об очередной политической «секте» или личности профессора Попова. Мы и не собираемся переходить на личности. Мы хотим прояснить позицию «поповцев», наметившуюся в теории и практике, получившую распространение среди некоторых сторонников марксизма.
Профессор М.В. Попов — фигура противоречивая. Мы положительно оцениваем тот факт, что в своё время он и ряд других ученых выступили против контрреволюции 1991 года. Они оказались теми немногими представителями общественных наук, которые отстаивали марксистскую теорию и практику. Мы также в целом позитивно относимся к просветительской деятельности профессора Попова по части популяризации базовых представлений марксизма. Можно упрекать профессора за упрощения, схематизм, местами даже идеализм. Но в сравнении с нынешней профессурой либеральных взглядов преподаватели Фонда Рабочей Академии выглядят наиболее выигрышно хотя бы потому, что не боятся говорить о марксизме и популяризировать его идеи в студенческой среде.
М.В. Попов на встрече со студентами Невинномысского института экономики, управления и права/ Фото с сайта НИЭУП
Но марксизм — это не просто теория. Это единство теории и практики. Нельзя одновременно быть марксистом за кафедрой университета и ревизионистом, охранителем за её пределами. Мало пробудить интерес к теории, нужно еще указать путь борьбы в современных условиях. Поэтому, давая позитивную оценку просветительской деятельности Попова, мы должны пристально, вдумчиво проанализировать, к чему ведут рассуждения М.В. Попова и его сторонников.
В этой статье мы рассмотрим теорию и практику бессменного лидера и идеолога РПР, профессора М. В. Попова.
Глава 1. Теория.
- О диктатуре пролетариата в СССР и причинах контрреволюции.
- Об отсутствии империализма в России.
- О банках
- О финансовом капитале
- О вывозе капитала
- О современном империализме в мире
- Об американском «фашизме на экспорт» и отсутствии опасности фашизации в самой России.
- О понимании пролетариата.
- О партии рабочего класса.
Глава 2. Практика.
- История РПР и ее взаимодействие с РОТ ФРОНТом.
- Экономизм и недооценка политической борьбы, игнорирование работы с мелкобуржуазными слоями трудящихся.
- Борьба за сокращение рабочего дня и возражения против индексации.
- РПР и современный политический режим в России.
«Есть» такая партия…
В настоящее время под термином «большевизм» рассматривается не только революционное марксистское течение политической мысли, но и политический режим, который связан с формированием жёстко централизованной, сплочённой и дисциплинированной партии социальной революции, которая (т.е. революция) ориентирована на свержение капиталистического государственного строя, захват власти и установление диктатуры пролетариата.
Постановка вопроса о захвате власти впервые, что называется, во весь рост встала к середине 1917 года, когда большевики устами Владимира Ленина на I Всероссийском съезде Советов заявили о готовности взять на себя всю полноту ответственности за дальнейшее развитие России. Парируя сказанное 3 июня 1917 года (в день открытия съезда) председателем Петросовета Ираклием Церетели, вопрошавшим, кто из делегатов может назвать партию, которая могла бы рискнуть и принять на себя такую ответственность, Владимир Ленин на следующий день ответил: «Есть! Ни одна партия от этого отказаться не может, и наша партия от этого не отказывается: каждую минуту она готова взять целиком». И если поначалу, а именно – на съезде Советов, часть делегатов не восприняла сказанное всерьёз, а отозвалась даже смехом, то последовавшие в перспективе события показали всю серьёзность, если не назвать происходившее по-другому, такого заверения.
Подготовка, а затем и проведение вооружённого восстания в Петрограде с 24 на 25 октября (с 7 на 8 ноября – по новому стилю), свержение Временного правительства, утверждение власти Советов, а затем и разгон Учредительного Собрания (он последовал 6 января 1918 года) показал, что деятельность большевиков едва ли даёт повод для иронии. Уступать власть кому бы то ни было или даже делиться ею с кем бы то ни было, даже с ещё недавними союзниками и соратниками по политической борьбе с самодержавием и с буржуазным Временным правительством, эта партия не намерена. А становление режима, обозначаемого как «диктатура пролетариата», с первых же дней, часов и даже минут властвования большевиков обретало всё более и более зримые черты.
«Другой путь» Владимира Ульянова
Людям старшего поколения, вероятно, ещё памятна картина, на которой изображены юноша, в котором даже не очень проницательному зрителю приходится узнавать будущего лидера большевиков и «вождя мирового пролетариата», и убитая горем его мать. Если верить почти легендам из советского прошлого, узнав о расправе царских властей над народовольцами, среди которых был его брат Александр, Владимир Ульянов сказал матери определившие будущее (и далеко не только его собственное) весьма показательные слова: «Мы пойдём другим путём». Кто же знал, что этот путь приведет не туда — диктатура пролетариата перерастет в диктатуру номенклатуры.
Об этом-то пути и есть необходимость задуматься, причём не только в связи с предстоящей юбилейной датой (приближающийся день 22 апреля – это 150-летняя годовщина со дня рождения Владимира Ульянова (Ленина)), но и для анализа как минимум полуторавекового периода развития России, да и мира в целом. Путь переустройства, сопряжённый с индивидуальным террором, на который делали ставку народовольцы (более чем очевидно, отчаявшиеся в ожидании крестьянской революции и иных, сопряжённых с ней перемен), показал свою и неэффективность, и опасность. «Точечными ударами» ни царизм, ни господство помещиков и нарождавшихся капиталистов свалить было невозможно, как нереальным было и ожидать наступления некоего «царства свободы», образ которого представлялся в песне тех времён «Смело, товарищи, в ногу», без борьбы за него.
Этой-то борьбе, которую на протяжении длительного периода времени вело несколько поколений российских революционеров, посвятили себя и социал-демократы, к числу которых причисляли себя и Владимир Ульянов, и единомышленники. Освоение ими теоретического наследия марксизма, рассмотрение с его позиций современных им реалий российской действительности и практические выводы возможно рассматривать как идейные основы того, что с определённого момента получило название «ленинизм» или «большевизм». Своеобразным историческим водоразделом, отделявшим традиционную, в духе марксизма, социал-демократию от этой её разновидности, стал II съезд РСДРП в 1903 году. Характеризуя роль этого съезда, Владимир Ульянов (Ленин) обозначил это в словах о том, что «большевизм существует, как течение политической мысли и как политическая партия, с 1903 года». И о том, что большевизм является «применением революционного марксизма к особым условиям эпохи».
Именно теория и, особенно, практика большевизма и определяет, если говорить коротко, сущность того «другого пути», по которому пошла и партия, возглавившая процесс преобразований в России, и сама страна, и населяющие её народы.
«Пророчества» критиков и закономерный финал
Ход истории (причём не только российской/советской) показал реальную возможность осуществления диктатуры пролетариата при доминирующей роли единоличного вождя. Причём обоснование такого явления содержится в трудах классиков марксизма, полагавших необходимым появление «великих людей», на которых возлагается задача по воплощению на практике каких-либо исторических задач на различных этапах истории. Но при этом марксизм не исключает и случайности, в результате которой выполнение такой миссии может осуществлять и другой человек. «Великие люди» вполне заменяемы: с исчезновением одного его место может быть занято кем-то иным.
Важно обратить внимание на то, что оппоненты марксистской концепции диктатуры пролетариата буквально с первых дней её провозглашения подвергали критике такую теорию. В числе первых, кто высказал несогласие с воззрениями Карла Маркса и Фридриха Энгельса на характер пролетарской власти, был теоретик анархо-коллективизма Михаил Бакунин, предупреждавший об опасности перерождения диктатуры пролетариата, сползания к авторитарному правлению: «Если взять самого пламенного революционера и дать ему абсолютную власть, то через год он будет хуже, чем сам Царь»
Очень серьёзную тревогу в превращении диктатуры пролетариата в диктатуру революционной партии, контролирующей все стороны жизнедеятельности общества, включая саму эту организацию, высказывал и теоретик социал-демократии Карл Каутский: «…тот кто высказывается за диктатуру, а не за демократию, не смеет ссылаться на Маркса». По мысли Карла Каутского, неизбежным явлением при диктатуре как форме правления становится образование слоя управляющих, сосредоточивающих всю власть в своих руках, а отсутствие демократии при этом неизбежно влечёт подмены диктатуры пролетариата диктатурой над пролетариатом: «…если мы говорим о диктатуре как о форме правления, мы не можем говорить о диктатуре класса, ибо класс может господствовать, а не управлять. Следовательно, если под диктатурой понимать форму правления, тогда можно говорить только о диктатуре одного лица или организации. Следовательно – не о диктатуре пролетариата, а диктатуре пролетарской партии. Но тогда пролетариат распадается на различные партии. Диктатура одной из них отнюдь уже не будет диктатурой пролетариата, но диктатурой одной части пролетариата над другой».
Настоящим пророчеством оказалась оценка перспектив подавления политических свобод ленинской «диктатурой пролетариата», данная видной революционеркой Розой Люксембург (этот прогноз изложен в посмертно изданной брошюре «Русская революция. Критическая оценка слабости»: «С подавлением свободной политической жизни во всей стране жизнь и в Советах неизбежно всё более и более замирает. Без свободных выборов, без неограниченной свободы печати и собраний, без свободной борьбы мнений жизнь отмирает во всех общественных учреждениях, становится только подобием жизни, при котором только бюрократия остаётся действующим элементом… Господствует и управляет несколько десятков энергичных и опытных партийных руководителей. Среди них действительно руководит только дюжина наиболее выдающихся людей и только отборная часть рабочего класса время от времени собирается на собрания для того, чтобы аплодировать речам вождей и единогласно одобрять предлагаемые резолюции. Таким образом – это диктатура клики, несомненная диктатура, но не пролетариата, а кучки политиканов».
…Согласитесь, что описанная картина напоминает не только об относительно недавнем прошлом, но в значительной мере поражает своей злободневностью, поскольку весьма и весьма походит и на современность. По сути, оппоненты Карла Маркса и Владимира Ленина оказались не так уж далеки от истины, утверждая, что под лозунгом диктатуры пролетариата сформировался некий слой управляющих – номенклатура, которая фактически узурпировала властные полномочия и превратилась в некий новый эксплуататорский класс. Собственно говоря, плоды такого «превращения» вполне возможно наблюдать в современной нам российской действительности.
Георгий Кулаков
Диктатура
Эти два слова были введены в современную политическую терминологию во время Французской революции, лидеры и мыслители которой использовали древнюю Римскую республику в качестве модели. Якобинцы выступали за «диктатуру» меньшинства революционеров (таким образом, мы переходим от одного диктатора к группе диктаторов), чтобы подавить сопротивление дворянства .
В « Капитале» Маркс определяет пролетария как « работника, который производит капитал и заставляет его приносить плоды».
Два термина — диктатура и пролетариат, были взяты у французских революционеров их политическими наследниками следующего столетия, в том числе «утопическими коммунистами», от которых Маркс черпал часть своего социализма.
